— Ну?! — затрясся в нетерпении Плацента. — Где моя способность?!
— Если я ничего не путаю, нужно коснуться одной из статуй, — сказала Джиданна. — Бог, которого она изображает, сделает тебе подарок. Маленькую волшебную силу.
— А всех можно?!
— Нет, только одну.
— А если коснуться всех?!
— Не знаю. Попробуй, если хочешь.
Плаценте не терпелось попробовать. Но он порядком трусил. Опасливо поглядывал на остальных, ожидая, чтобы те испытали судьбу первыми.
Но и остальные тоже робели. Даже Мектиг Свирепый.
Это же все-таки боги. Пусть только как статуи, но все равно.
— Я слышал, что нужно не только коснуться статуи, но и очиститься перед этим духом, — поведал Дрекозиус. — Вознести молитву избранному божеству, устремиться к нему всеми своими помыслами — и в вечной своей благости один из Двадцати Шести наградит тебя тем даром, которого ты достоин. Если, конечно, ты вообще хоть чего-то достоин.
После этого все еще сильнее стушевались. Никто не чувствовал себя достойным. Каждый из искателей Криабала считал себя центром вселенной… но каждый же втайне подозревал, что боги могут с такой точкой зрения не согласиться.
— Дети мои, не отслужить ли нам вначале молебен? — заискивающе предложил Дрекозиус. — Давайте прочтем хором Великую Молитву. Или, может, вы исповедуетесь мне в грехах? Конечно, я не жрец-исповедник, но все равно имею право принимать исповеди. Вот ты, дочь моя. Скажи мне как на духу — не испытываешь ли к кому ненависти, не думала ли о ком плохо?
— Думала и думаю. Вот о нем, — ответила Джиданна, указывая на Плаценту.
— Как это печально. Но отчего же так?
— Да он у меня браслет спер.
— Отдай, — пробасил Мектиг, хватая полугоблина за шкирку.
Надо было слышать, какой поток дерьма полился из Плаценты. Минуты три он костерил своих спутников на чем свет стоит, оскорблял их самыми грязными словесами и желал им самого плохого, а лучше всего — позорной мучительной смерти.
Обычные гоблины так ведут себя, когда ощущают за спиной силу. Когда их целая орава, они наглые и задиристые, как никто другой. Но когда гоблинов мало или вообще только один, они сразу становятся тихими, вежливыми и подобострастными.
А вот полугоблины не становятся.
Впрочем, остальные давно к этому привыкли и почти не обращали внимания.
— Ладно, раз уж мы все равно здесь — глупо стоять и ничего не делать, — сказала Джиданна. — Давайте попробуем получить Сущности. Но вначале проведем эксперимент на животном.
— О, ты предлагаешь испытать Дарохранилище на твоей чудесной белке, дочь моя? — спросил Дрекозиус.
— Белке?.. При чем тут моя белка?.. Эй, Плацента, иди сюда!
Мектиг и Джиданна схватили полугоблина с двух сторон и поволокли к ближайшей статуе. Плацента орал, упирался и обещал почему-то их засудить.
— Вы права не имеете так со мной поступать! — визжал он. — У меня, тля, юридическое образование, я точно знаю!
— Юридическое образование?.. — приподняла брови волшебница.
— Улица, тюрьма и тот стряпчий, которого я прирезал!
Плацента отбивался так яростно, что сбил с Джиданны очки и заехал кулаком в грудь. Но одолеть таким же образом Мектига он был бессилен. Могучий дармаг встряхнул его, как крысу, стиснул запястье и заставил коснуться руки ближайшей статуи. Та изображала длиннобородого старца с одухотворенным лицом.
Плацента мелко задрожал всем телом. Между его ладонью и холодным мрамором пробежала искра. Но ничего плохого с ним не произошло, и все успокоились.
— Не совсем уверен, правильный ли выбор ты сделал для нашего друга, сын мой, — с сомнением произнес Дрекозиус. — Эта статуя изображает Елегиаста, бога мудрости и знаний… быть может, более логичным выбором для юного Плаценты был бы дар от Фуракла?
— Да какой он юный? — хмыкнула Джиданна. — Ему тридцать шесть, он старше меня. Но вы правы, отче, давать ему что-то от Елегиаста — как кошку капустой кормить. Уж лучше бы что-то от Крысиного Короля, это верно.
Плацента в кои-то веки никак не прокомментировал их слова. Он сидел обескураженный и прислушивался к тому, что происходит в его голове. Остальные же трое, убедившись окончательно, что полугоблин не пострадал, стали выбирать статуи для себя.
Здесь присутствовали все боги севигизма. От первого до последнего, по кругу, без первых и последних. И искатели Криабала очень долго вертели головами, не в силах принять решение.
Первым выбор сделал Мектиг. Он почти без сомнений шагнул к Энзирису. Бог войн, сражений и оружия был закован в доспехи, стоял с обнаженным мечом и смотрел так сурово, словно собирался зарубить всякого, кто подойдет.