Брастомгруд как раз выспрашивал своего гвардейца об обстоятельствах, когда на Военный Двор заявился принц Остозилар. Причем взбешенный до того, что почти дымилась борода. Он влетел прямо в ворота на личном конструкте, подъехал к Брастомгруду и стал на него орать. Сжавшийся позади воеводы Фырдуз не мог толком разобрать слов — так страшно кричал принц.
Брастомгруд же молча стоял и слушал. Остозилар поорал с минуту, а потом перешел к еще не закончившему доклад гвардейцу. На него он закричал еще громче, еще страшнее, а потом… выхватил меч. Без колебаний, без предупреждения принц стал осыпать несчастного ударами — и слава еще Пещернику, что плашмя.
Гвардеец не смел сопротивляться. Брастомгруд стискивал кулаки и скрипел зубами, но тоже помалкивал. Благо принц быстро закончил экзекуцию, швырнул меч на землю и принялся кружить по двору как безумный. Он делал страшные гримасы, вертел головой, кривил рот, закатывал глаза, подергивал плечами и дрыгал ногами, выкидывая коленца.
Все были напуганы до полусмерти, и никто не смел подойти. Фырдуз, немного знакомый с аптекарским делом, осторожно тронул Брастомгруда за рукав и спросил:
— Ваше превосходительство, это конвульсии?
— Они, — мрачно ответил воевода. — Падучая у принца. Ничего, ща оклемается.
Принц действительно оклемался. Тяжело дыша, он повернулся к Брастомгруду и спросил:
— Вы что… ты что себе позволяешь, воевода?! Почему я узнаю, что ты… ты арестовал… ты кого арестовал?! Как посмел?!
— А кого я такого арестовал? — спокойно спросил воевода. — Лазутчика. Вроде как обязанность это моя.
— Этот лазутчик — заместитель посла Подгорного Ханства, приближенная особа ханши и ее личный друг! — рявкнул Остозилар.
— И поэтому он лазил по канализации в маске и с крючьями? — хмыкнул воевода. — Интересно проводят время личные друзья ханши.
Остозилар слегка нахмурился. Похоже, об обстоятельствах ареста хобия ему не сообщили. Неизвестно, как он вообще узнал так быстро о случившемся — пары часов же еще не прошло. Брастомгруду самому доложили вот только что.
Но как-то узнал. Видно, фискалов держал при ненавистном воеводе.
— Ты мне тут не вывинчивайся! — прошипел он, приблизив лицо к лицу Брастомгруда. — Смотри!.. Заместителя посла немедленно отпустить — и с извинениями!
— Что, даже без допроса? — каменным голосом спросил воевода.
— Не сметь допрашивать приближенную особу ханши! Ты кем себя возомнил, а?! Смотри у меня, воевода, смотри!.. Я ведь еще проверю, что там на самом деле твой сынок делает на востоке! Думаешь, я поверил, что он погиб?! Я же знаю!.. знаю!.. А ну, пошли, я лично извинюсь перед заместителем посла!
Остозилар резко развернулся и зашагал. Избитый гвардеец рискнул окликнуть его, сказать, что он идет не в ту сторону, — и получил за это «дурака».
Но принц все-таки повернул в нужную сторону. Брастомгруд зашагал следом, красный от гнева.
— Вот ведь стерва, — процедил он в сторону. — Так и не простил.
— Что не простил? — подал голос Фырдуз. — Если позволено спросить, ваше превосходительство.
— Да сына моего он не простил… — неохотно промямлил Брастомгруд. — Сын мой с принцем… это… как бы… ну сам понимать должен…
— А, ну да, — глубокомысленно покивал Фырдуз. — Только… а что я должен понимать-то?
— Ну вот какие вы, нецверги, непонятливые, — раздраженно поморщился воевода. — Ну это… да чтоб тебя… любили они друг друга, ярыть их в забой. А потом кончилась любовь. Разругались в рудничную пыль и расстались. Тревдохрад после того сразу на восток и ушел — в дозор попросился, в дальнюю разведку. А принц… принц так и не простил…
— Ого, — только и сумел выговорить Фырдуз. — Вот уж… не подумал бы. То есть… ну принц-то еще ладно, его высочество… ну… такое… Но Тревдохрад… ярыть… вот уж… не подумал бы про него…
— Не подумал бы чего?.. — не понял Брастомгруд.
— Ну, что Тревдохрад — мужелюб…
Брастомгруд резко схватил Фырдуза за шиворот и стиснул так, что у того глаза вылезли из орбит. Еще сильнее покраснев, но просто-таки ледяным голосом воевода спросил:
— Ты не окирел ли, кобольд? Ты что же, моего сына мужелюбом назвал? Да я тебя зарублю сейчас на месте.
— Но… но… но как же?.. — изумленно прохрипел Фырдуз. — Вы же сами… вы же только что… что он с принцем?..
— С принцем, ну!.. И с чего ты… а-а-а!.. а-а-а!.. ах-ха-ха-а!.. — аж расхохотался Брастомгруд. — Ты что ж, кобольд, решил, что принц — мужик?! Ах-ха-ха-а!.. Ох, не могу!.. Смешные вы, нецверги…
Пока они сопровождали Остозилара в допросную, воевода раскрыл Фырдузу глаза на один важный аспект жизни цвергов. Удивительно, но Фырдуз раньше не обращал внимания, что еще ни разу не встретил цверга-женщину. Провел в Яминии уже довольно много времени, видел кучу ее жителей — но все сплошь мужчин.