Оказалось — ничего подобного. Женщин он все это время тоже видел, даже говорил с ними. Только не понимал этого. Женщины-цверги ничем не отличаются от мужчин, пока не снимут одежду. Точно такие же рост, телосложение, мускулатура, борода, голос. Грудь у женщин-цвергов набухает только во время вскармливания — а оно длится совсем недолго, их младенцы уже через пару лун переходят на твердую пищу.
Если приноровиться, различать их все-таки можно. Женщины, даже цверги — все-таки женщины. Они чуть опрятнее заплетают бороды, чуть тщательнее чистят одежду. Пользуются румянами и притираниями — хотя тоже чуть-чуть, едва заметно. Сами цверги никогда не путают, кто есть кто.
Однако им на это в высшей степени начхать. Если не считать деторождения и некоторых связанных с браком моментов, мужчины и женщины цвергов ведут совершенно одинаковую жизнь. Одинаково работают, едят, сражаются, вместе ходят в баню. Они обычно даже в разговорах не указывают половую принадлежность — всех называют «он». Что там у кого между ног, цверги считают чистой формальностью, не стоящим внимания пустяком.
И да, принц Остозилар оказался женщиной. Не принцем по факту, а принцессой.
И что удивило Фырдуза еще сильнее — его король-отец по факту оказался королевой-матерью. Настолько уж цверги не придают этому значения, что это ни разу даже не мелькало в разговорах.
— А вы сами, ваше превосходительство… — очень осторожно заговорил кобольд.
— Не, я мужчина, — мотнул головой воевода. — Но скажу тебе по секрету…
— Куда дальше?! — обернулась Остозилар, спустившись на третий нижний этаж. — Воевода!..
— Я покажу, — протиснулся мимо нее Брастомгруд. — Сюда, ваше высочество.
Допросная была темной, но чистой. Хобий сидел за столом, охраняемый двумя гвардейцами, и с аппетитом поглощал кашу прямо из котелка. Он действительно был в странном одеянии, при взгляде на которое в глазах как будто двоилось. На мгновение показалось, что за столом никого нет, а котелок висит в воздухе.
Фырдуз слышал о таком. Костюм лазутчика, отводящие взгляд чары. Только нужна еще и маска, без нее нормально не работает. А маска лежала на другом столе, и делалась явно не для хобия. Наверное, трофей из Кобольдаланда — Фырдузу бы вот было как раз впору.
А на кротовьем рыльце хобия оно должно сидеть плохо. Быть может, именно из-за этого его и застукали — понадеялся на костюм, не стал прятаться… а гвардеец оказался внимателен.
— Почему он до сих пор в этом шмоте? — брезгливо осведомился Брастомгруд.
Гвардейцы тут же схватили хобия за бока, приподняли над стулом и принялись вытряхивать из костюма. А тот заверещал, завертел рылом и принялся быстро-быстро лепетать. Появление воеводы и принца привело его в настоящий ужас.
Говорил он на хобийском подгорном. Но только от испуга — Брастомгруд прикрикнул, и лазутчик мгновенно перешел на парифатский. Трясясь всем телом, заместитель посла быстро и сбивчиво говорил, как сильно любит цвергов и как презирает своих собратьев, хобиев.
По его словам, Подгорное Ханство ведет несправедливую войну, и потому он не хотел делать то, что сделал, но его заставили. Он же просто мелкий хобийчик, слуга своих господ, он должен делать, что приказывают.
— Наша ханша — агент Зла! — отчаянно выкрикивал заместитель посла. — Это она велела мне заложить под ваш дворец бомбу!
— Заложить… что?.. — подался вперед Брастомгруд.
— Что заложить?! — побледнела Остозилар.
До этого момента Фырдуз втайне подозревал, что принц… принцесса Остозилар стакнулась с хобиями. Очень уж она за них радела. Быть может, кроты пообещали ей, что возведут на трон в обход старшего брата?
Но теперь кобольд видел — нет, вряд ли. Услышав о попытке подрыва дворца, Остозилар как с цепи сорвалась. Она толкнула Брастомгруда в сторону, схватила заместителя посла за грудки и вскинула под самый потолок.
— Тебе конец, кротовье отродье, я сверну тебе башку, оторву рыло, выдавлю глаза!!! — визжала принцесса, сотрясаясь в конвульсиях.
Только совместными усилиями гвардейцев и воеводы лазутчика удалось вырвать. Упавший на пол, он сжался в комочек и прикрылся огромными когтями. Судя по панике на морде, до него запоздало дошло, что цверги понятия не имели, зачем он ползал по канализации. У него ведь был шанс отбрехаться, наплести что-нибудь — тем более что Остозилар изначально собиралась вообще отпустить его с извинениями.