Огни сигнальных башен когда-то зажигали для богов, чтобы молиться. «Пожалуйста, позвольте нашим кораблям проплыть спокойно. Не поднимайтесь из глубин в своем устрашающем величии. Мы умилостивим вас, мы насытим вас…»
Многие острова Мириеда давно разрушили свои сигнальные башни как символы ушедшей печальной эпохи. Однако губернатор Ледиз-Крейва недаром слыл человеком практичным. Он сохранил башни, модифицировал и добавил линзы, чтобы они отбрасывали свет, пусть и неяркий, на бухты, облюбованные контрабандистами для ночных налетов.
– Они промышляют чем-то таким, чему не нужны посторонние взгляды, – медленно и отчетливо произнес Джелт, стараясь не выходить из себя, хотя в тоне сквозили нотки нетерпения. – Может, мы и узнаем, что это, когда докажем, чего стоим.
Харк все колебался, и Джелт вскипел:
– Да не будь же ты тряпкой, Харк! Или я пожалею, что взял тебя с собой! Ты идешь в гору! Или у тебя другие карьерные планы? Хочешь всю жизнь провести, питаясь объедками с чужого стола и выпрашивая пенни на пристани, как те сосунки, пока не постареешь и не умрешь с голоду?
Харк прикусил щеку, молча признавая правоту Джелта. В глубине души Харк, несмотря ни на что, надеялся, что его ждет необычное и странное, но все же запоминающееся и яркое будущее.
Хоть Харк ощущал глубокую любовь к Ледиз-Крейву, он часто мечтал отправиться на Сайрен или Мэлпис, острова побольше и оживленнее, чтобы начать там новую, лучшую жизнь. Каждый день он видел здесь людей, у которых раньше, возможно, были схожие мечты и желания, но которые так и не уехали и ничего не добились.
Дряхлые женщины и мужчины в мокрых лохмотьях, собиравшие моллюсков или просившие подаяние… Их глаза напоминали озера разочарования. При виде таких, как они, у него внутри все сжималось и собственные мечты становились зыбкими.
Но ведь он уже успел кое-чего добиться в жизни, не так ли? Он больше не околачивался вокруг детского приюта, выпрашивая еду или место для ночлега. Он делил с приятелями лачугу за фабрикой клея, выше границы прилива. Лачуга была довольно теплой благодаря тому, что прямо за стеной располагались печи фабрики. Вероятно, ребята рано или поздно выгонят его на улицу, когда найдут более выгодного союзника, чем он, но в жизни бывает и не такое. Если люди ополчились на тебя, значит, пора искать другую компанию – такую, которая поможет тебе удержаться на плаву. На свете нет ничего постоянного. И никого. Кроме Джелта.
Харк и Джелт потеряли родителей одной особенно суровой зимой, и это их сроднило. Иногда Харк чувствовал, что они больше чем друзья, их судьбы будто переплелись помимо их воли. Брошенные дети были вполне заурядным явлением, но родной остров оказал им в детстве, может быть, мизерную, но все-таки помощь. Им разрешали ночевать в приюте и кормили один раз в день. Время от времени моряки бросали им остатки еды и закрывали глаза на то, что сироты ночуют в их лодках. Даже береговые мусорщики изредка позволяли самым младшим нырять в прибрежные водоемы и вылавливать морских ежей и моллюсков. Но когда тебе исполнялось семь-восемь лет, ты лишался помощи и поддержки. Считалось, что ты уже достаточно взрослый для того, чтобы самостоятельно заботиться о себе, а если бы ты вдруг вздумал мародерствовать на территории, давно поделенной между собой местными бандами, тебе бы пришлось худо.
В случае Харка этот момент наступил, когда ему исполнилось девять: первый урок – полезно выглядеть маленьким и безобидным. Но здесь же таится опасность: тебя слишком просто принять за жертву. Легкую добычу. Харк выжил потому, что многие были наслышаны о его психованном приятеле, который не боялся взрослых мужчин и даже однажды попытался камнем выбить обидчику зубы.
Джелт помогал Харку держаться на плаву. Только благодаря Джелту Харк вообще до сих пор был жив. Джелт мог за одну секунду взять себя в руки и справиться со страхом, а в следующую уже снова потерять самообладание. Джелт всегда строил грандиозные планы, иногда переоценивая свои силы.
– Нам нужно двигаться дальше, – заявил он, – иначе ничего не добьемся. Нужно взять этот мир за глотку, иначе за глотку схватят нас.
Несколько часов спустя оба прятались под выступом утеса, наблюдая, как сгущаются сумерки. Джелт не чувствовал страха, когда речь шла о ночных вылазках. Харк же боялся, хотя у него хватало ума не подавать виду.
Он пытался преодолеть страх, рассказывая истории. Он представлял, что их приключения позади, все обошлось, он выжил и описывает произошедшее взволнованным его рассказом посетителям таверны, обожающим его. Эти мысли успокоили Харка и немного замедлили пульс. Он был героем, а значит, все будет хорошо. На самом деле все и так было неплохо. Пока никакой опасности не было, он зря переживал.