Когда-то, в прежние годы, идя по лесу, Саша представлял себе, что он охотник на тропе, человек с ружьем, истребитель дичи и повелитель жизни. С годами ощущение это ушло куда-то (то ли дичи в лесу было все меньше, то ли пружинистый шаг охотника уже не давался ему). Он теперь все чаще замирал в полной неподвижности, в глухом уголке леса, и мало-помалу начинал слышать его тайные шорохи, голоса птиц и шелест насекомых, едва заметное колебание ветвей и травы. В Книжной лавке писателей он купил однажды брошюрку по экологии, где говорилось о равновесии в природе и великой взаимосвязи всего живого на земле. Человек был сродни этому лесному шороху, он был частью живого кругооборота веществ, и в его восторге перед совершенством окружающей природы не было ничего удивительного, потому что это была та питательная среда, в которой зародился генетически наш тип, — что же еще тогда любить человеку, и отчего эту любовь к своему естественному окружению можно ставить человеку (в данном случае поэту) в особую заслугу (и уж тем более чрезмерно ожидать за эту столь естественную любовь каких-либо наград и привилегий)?..