Всё это было отвратительно, ненавистно Джеку, до той степени отвратительно и ненавистно, что он даже получал некое удовольствие от этого − эдакое мизантропическое вознаграждение, в очередной раз доказывающее, что вся выполняемая им работа необходима человечеству.
О-о-о, отвращение, ненависть, мыслепреступные заблуждения, лжепророки, заковыристые учёные лекции, остросоциальные убийства − всё это было эстетически оправданным всечеловеческим уродством, столь приемлемым и малозначимым на первый взгляд, что даже почитавшееся здесь как само собой разумеющееся…
Ироничный, стадно-вторичный ум масс заучил это слово не хуже «Отче наш», да и − благодаря Оруэллу − пел его не реже. Слово «пропаганда» было знакомо всем животным, но ни одно из них не было знакомо с принципами работы ума и не могло совладать с ним, в очередной раз доказывая свою непреложную тупость.
Много мусора Джек разобрал сегодня, много постов, комментариев, критики и прочей ереси проанализировал, однако теперь, скитаясь по Ютубу в поисках всё того же, он обнаружил одно весьма интересное видео, которое воскресило его угасшее внимание.
Это было выложенное час назад видео на канале Дмитрия Тарковского, коммуниста, скрывающегося где-то в подполье. Наверное, нужно отдать должное его конспиративности − ни Громов, ни американские агенты не могли его найти. Видео же на его Youtube-канале в условиях такого уровня скрытности было в высшей степени неожиданно и не могло не быть просмотрено Джеком.
Тарковский сидел на высоком чёрном стуле, согнув и поставив ноги на его перегородку, соединявшую ножки. Руки сложил, соединив пальцы.
Выглядел очень серьёзным. В разрезе пиджака, на белом треугольничке рубашки рисовался серый галстук; поверх треугольничка, на едва видной шее − его лицо: короткая, стриженая борода, узенькой полоской перетекающая в усы; чёрные волосы, зачёсанные назад; тонкий, вытянутый нос, вместе со слегка нахмуренными бровями обрамлявший глаза.
Пожалуй, один только взгляд этого человека был достоин детальнейшего описания. Остальные черты лица Тарковского Джеку, конечно, были знакомы, но все они были на лице только ради глаз…
Да и не в глазах было дело, а в той мысли, что находилась где-то на заднем их плане. Эта мысль могла думать всё, что угодно, могла кипеть, могла критиковать, могла радоваться, бунтовать, а холодные голубые глаза флегматика просто смотрели, по ним нельзя было ничего угадать. Глаза ничего не выражали.
Слова тоже ничего не выражали. Мысль, летающая позади, была далеко впереди речей оратора. Но говорил он размеренно и спокойно, раскладывая по полочкам свою сложную мысль, шокируя обывателя её последовательной простотой. Этот человек знал куда больше, чем говорил.
Наверное, ни один актёр не мог бы сыграть Тарковского, потому что, в отличие от всякой пропагандистской швали, он ни секунды не играл. Наивные, словно младенцы, люди шли за ним только по этой причине − видели в нём колоссальный объём честности, который «божии помазанники» Джека могли только лишь пытаться изобразить на своих купленных лицах.
− … я думаю, что для более полного понимания проблемы нам следует снова обратиться к тем недавним событиям, которые предшествовали убийству Сергея Корицына, ведь именно в них, возможно, и кроется ответ на столь насущный вопрос: «Кто же всё-таки сделал это?» Будем рассуждать максимально непредвзято и материалистически.
Итак, с чего же всё началось? Я думаю, вы все прекрасно помните то видео, которое Сергей Корицын записал за месяц до своей гибели. В этом видео он заявил, что доработку американских имплантов произвёл именно он, а Анатолий Катасонов, будучи его начальником, присвоил так называемое «авторство» себе и даже назвал её Системой Катасонова.
Что ж, это вполне возможно. Действительно, в рамках капиталистической системы такое могло произойти и Корицын имел полное право обижаться на Катасонова и даже на Громова. Но то, что началось дальше, вышло за рамки антикапиталистических откровений и вошло в рамки самой обыкновенной пропаганды, причём пропаганды примитивной, дошедшей до теории заговора: Корицын начал рассказывать, что Катасонов, по прямому указанию Громова, сделал ещё одну доработку Системы, которая позволяла громовским спецслужбам не только знать местоположение человека, чтобы «якобы бороться с преступностью», но и с помощью каких-то вредоносных волн узнавать намерения человека, а также (Корицын очень переигрывал, говоря это), скорее всего, даже управлять человеческими эмоциями и действиями.