— Эта тварь задолжала денег, — сказал Клайв, глядя в одутловатое красное лицо капрала, пучившего на них поросячьи глазки. — Тебе тоже?
— А то. Ещё два месяца назад. Мне очень нужны эти деньги, Клайв, прямо сейчас.
— Не беда, — не оборачиваясь, сказал тот. — У этого борова точно где-то припрятана кубышка, и готов спорить, там хватит на дюжину кредиторов. Так что дело только за тем, чтоб выбить её, и тогда…
— Нету у меня ничего. И лошадь давно сдохла, — прохныкал Койл, с ненавистью зыркнув на Джонатана.
Джонатан возразил:
— А говорят, вы на ней ездили в «Гра-Оперетту» всего три надели назад. На дохлой, что ли?
— Так, Джонни, тут трёпом не поможешь, я уже понял. Давай кочергу.
Капрал Койл трагически взвыл и попытался повалиться на колени, но крепкая рука Клайва его удержала.
— Давай, Джонни, ну?!
Джонатан колебался. Выбивание денег из строптивого должника вообще не приносило ему удовольствия, а мысль о пытках вызывала просто-таки физическое отвращение. Он внезапно подумал о принцессе Женевьев, которая, должно быть, без сил спала на узкой неудобной кровати, а может, всё так же сидела на том стуле, на котором он её оставил, так, как просидела несколько часов на скамье во дворике у казарм. И отчего-то этот образ совершенно не сочетался с образом раскалённой кочерги, шипевшей в раскрытой печке.
— Убиваю-ют… — причитала госпожа Лилу из соседней комнатушки, накрепко запертой изнутри. Джонатан повернулся к ней и крикнул:
— Всё в порядке, госпожа Лилу, вам ничего не угрожает, не беспокойтесь. — А потом сказал, понизив голос: — Слушай, у меня другая идея. Палёное мясо дурно пахнет. Давай лучше выбросим его из окна.
— Здесь первый этаж, — заметил Клайв, игнорируя скорбный вопль капрала Койла.
— Так поднимемся на второй. С такой высоты он не умрёт, только кости переломает. А потом, при надобности, повторим.
— Изысканное изуверство. У местных понабрался, столичный мальчик? — восхитился Клайв, и, подхватив подвывающего капитана с обеих сторон, они поволокли его наверх — приводить угрозу в исполнение. Капитан брыкался и отбивался, но он и с одним-то Клайвом справиться не мог, что уж говорить о подоспевшей подмоге. Госпожа Лилу притихла, когда они тащили капитана мимо её комнаты, а потом принялась голосить снова, но из комнатки не вышла и за помощью не побежала. Похоже, она голосила только для того, чтобы позже Койл не мог упрекнуть её в равнодушии к его несчастливой судьбе.
На втором этаже была столовая с прелестным люксиевым канделябром посреди обеденного стола и маленьким чёрным пианино возле окна. Клайв без видимого труда сдвинул пианино в сторону, просто пихнув его в бок, и через несколько мгновений капрал Койл свесился из распахнутого окна вниз головой. Правую его ногу надёжно сжимали руки городского караульного, а левую — руки офицера лейб-гвардии. Потом эти четыре руки встряхнули капитана, слаженно, словно играя вместе на том самом чёрненьком пианино. Вниз полетел цветочный горшок, вдребезги разбившись о мостовую. Получилось очень наглядно.
— Последний шанс, — заметил Джонатан, и тут Койл наконец пал под этим двойным натиском необоримых сил.
— Ладно! — завопил он, когда Клайв игриво сдёрнул у него с ноги башмак, в последний момент успев опять перехватить дрыгающуюся щиколотку. — Ладно, сволочи, ладно, только пустите меня! В пианино!
— Он хочет, чтобы мы запихнули его в пианино? — недоумённо спросил Клайв, и Джонатан хохотнул, больше от облегчения, чем от радости.
— Идиот. Кубышка его в пианино! Давай вытаскивай его…
— А может… — Клайв опять слегка разжал руку, и Койл завопил, но Джонатан замотал головой и решительно потянул Койла из окна. Клайв вздохнул и помог ему.
Бросив Койла на пол, они оба шагнули к пианино. Клайв бесцеремонно смахнул с крышки дешёвые фарфоровые статуэтки. Джонатан успел поймать две на лету и аккуратно водрузил на стол. Безделушки наверняка принадлежали госпоже Лилу, которая не провинилась ни в чём, кроме дурного вкуса, который, увы, проявлялся не только в выборе украшений для гостиной.
— Есть, — сказал Клайв, откидывая крышку и извлекая из пианино запылившуюся шкатулку. — Вот ты ж тварь.
— Интересно, когда в последний раз играли на этом пианино, — проговорил Джонатан, и Клайв фыркнул:
— Зуб даю, не меньше года назад. Ну-ка… чёрт, заперта. Эх! — он крякнул и врезал ребром ладони по замку. Замок треснул с жалобным хрустом — шкатулка тоже была из дешёвеньких. На пол посыпались ассигнации, серебро и даже несколько золотых монет.