В этот период Г. Мейер и артист Янчевский создали союз писателей и артистов. Часто устраивали спектакли. Также удалось Г. Мейеру достать зал для занятий с молодежью русской литературой. После ухода немцев этот кружок молодежи разросся, собирались у частных лиц, приходили к ним люди и среднего возраста. Сам Г. А. Мейер часто читал публичные лекции по литературе, обычно с музыкальной программой во второй части. Были у него ученики-французы.
По приглашению Гукасова Г. А. Мейер одно время неофициально возглавлял толстый журнал «Возрождение», возникший из одноименной газеты. Но впоследствии идеологические разногласия вынудили Г. Мейера оставить не только работу в «Возрождении», но и перестать в нем публиковать свои статьи. После нескольких лет молчания статьи Г. А. Мейера стали появляться в журнале «Грани». Первой была работа «Неузнанный поэт бессмертия» (Грани № 41/1959 г.), о творчестве К. К. Случевского. Затем в этом же журнале стали появляться отдельные главы из книги Г. Мейера о Достоевском, которую он в тот период писал.
Эти главы вызвали горячий отклик среди читателей. Г. А. Мейер получал большое количество, писем. В одном из них автор пишет: «...моя внутренняя жизнь делится на два периода — до чтения глав Вашей замечательной книги, и другой — после прочтения их. Вы много мне дали духовно». В другом: «Я пережила тяжелую утрату, и Ваша глава из книги о Достоевском «Свет в Ночи» меня единственно поддержала духовно». Газеты эмиграции давали на каждую новую вышедшую главу подробные и положительные отзывы. Очень высокого мнения об этой книге был покойный ныне С. К. Маковский. О Достоевском читал Г. А. Мейер с большим успехом на открытых собраниях. Приглашал его Институт славянских языков. Читал также доклады французским и английским студентам; после одного из них английские студенты устроили Г. А. Мейеру овацию. Читал в клубе «Аих deux aurs» основанном для усовершенствования русского языка.
В течение всего периода своей эмигрантской жизни Г. А. Мейер опубликовал ряд статей на различные темы. Каждая из них — значительна, оригинальна по мысли, ценна по содержанию. Приведем неполный, к сожалению, список его работ, которые в высшей степени достойны быть изданы отдельной книгой:
Неразгаданные лики и символы; «Бунтующие» герои Пушкина; «Черный человек» (о «Моцарте и Сальери»); Баратынский; Баратынский и Пушкин; Баратынский и Достоевский; Жало в духе (место Тютчева в метафизике русской литературы); Недруги Лермонтова; Фаталист; Неузнанный поэт бессмерти я (о К. К. Случевском); Поэзия Кольцова; Поруганное чудо; У истоков революции; Достоевский и всероссийская катастрофа; Интервенция и гипноз революции и другие.
В 1959 г. Мейер с женой переехали в деревню, вблизи от Парижа, где он, в почти полном уединении, продолжал работать над своей книгой о Достоевском. Здесь же начала проявлять себя болезнь, подкравшаяся незаметно. Домашний врач не узнал ее вовремя и лечил Г. А. Мейера от простуд, в то время как он страдал нехваткой белых кровяных шариков. Пришлось лечь в госпиталь, где его мучали различными тяжелыми исследованиями. Однажды в палату его вошло десять молодых врачей, со стульями в руках. Г. Мейер с ужасом смотрел на них, ожидая, что его вновь будут «изучать». Каково же было его удивление, когда они заявили, что пришли задавать ему вопросы о Достоевском. Беседа длилась сорок минут. Уходя, они заявили, что если его книга будет переведена на французский, они немедленно ее приобретут.
Болезнь ни вылечить, ни остановить всё же не удалось. Пребывание в деревне, а затем на океане мало помогло. В сентябре 1965 г. жена Г. А. Мейера попала в автомобильную катастрофу и была ранена в голову. Несмотря на то, что она поправилась, шок для Г. А. Мейера был так велик, что хрупкое его здоровье не вынесло потрясения. Болезнь резко усилилась и 7 февраля 1966 г. свела его в могилу. Он скончался в госпитале в Диеппе. Погребен на кладбище в Ме- доне.
Смерть нарушила планы Г. А. Мейера: после книги о Достоевском он лелеял мечту написать книгу о Баратынском, о .своем «Вечном Спутнике», которого он всю жизнь любил и глубоко, проникновенно понимал.
Но и книгу о Достоевском не удалось Г. А. Мейеру завершить: ему оставалось написать последнюю, заключительную главу и предисловие, в котором он хотел объяснить, что «повторения», встречающиеся в книге, делались им умышленно, чтобы подчеркнуть ими самые значительные у Достоевского места и мысли. Его также очень огорчало, что не все читатели улавливали его мысль о «метафизике встреч».