- Никак нет, - ответил Генезис спокойным и мелодичным голосом, не в тон уставу.
Они настигли банду Северного района в трауре чёрных слёз. Это были уже не люди и не враги, а ошалелые в немом молчании фигуры, скребущиеся в запертую дверь. Их принц и король легли здесь костьми, и мстить семья будет целому свету.
Гвардейцы короля приближались молча и не спеша, огнестрельное оружие против обнаженных клинков казалось слишком большим преимуществом. Но солдаты просто не знали, с кем связались.
Дети Сефирота упрямо молчали в ответ приближающейся опасности. И как только один из них двинулся, все вороньём сорвались с мест. От этой кровавой бойни остались звуки ломающихся хребтов, стоны и барабанная дробь автоматов - симфония по смерти их вожака.
Рапсодос держался позади до последнего. Видя, что творится, он решил, если Сефирот и не тронул принца, то престолонаследник всё равно выйдет отсюда решетом.
Последние выстрелы будто отплевались на тишину. Все легли, никто не остался стоять против солдат Каэлума.
Это раньше, тихо и бесшумно перерезая чужие глотки, дети Сефирота шли лезвием сквозь масло, теперь же их самих накололи на остриё булавки.
Командир дал приказ не отступать и добить всех раненых. Эти бестии с пьяными глазами могли и после смерти драться. Только тогда Генезис вышел вперёд. Он обходил мертвые тела, отчего-то сильно желая найти среди них самого принца. Он знал, однажды его обман раскроется, и Ноктис отомстит за смерть отца.
Принца здесь не было, но Генезис увидел, что Сефирот пал. Он лежал на земле, меч, как надгробный крест, торчал из его груди. Рапсодос, не веря, присел.
Мысли его наполнилась горькой усмешкой себе самому и своему вечному сопернику. Кого теперь Рапсодос будет задевать словами? С кем будет сражаться в мечтах! Потеряв главного врага, он как будто потерял часть себя, равновесие было нарушено. Впервые одинокая капля из глаз пересекала его едкую улыбку. И он, прощаясь с Сефиротом, сомкнул ресницы.
Меч в груди главы банды Северного района растаял и вознесся голубыми искрами. Сефирот конвульсивно дернулся, раскрыв глаза и испустив последний вздох.
И отрубленная голова зверя может укусить. Последнее желание Сефирота исполнилось: меч его достиг чужого сердца. Рапсодос захлебнулся своим поэтическим порывом, плачем по лютому врагу.
Месть принца за смерть отца всё-таки настигла Генезиса. Снова горькая насмешка рока, равновесие этого мира всегда найдёт выход.
Рапсодос, проткнутый мечом Сефирота, упал на своего вечного соперника.
***
Клэр замерла, осознав только сейчас, что она сделала. Ей было страшно заглядывать внутрь себя, Фэррон одинаково сильно боялась увидеть там и сожаление, и ликование, что она всё-таки сбежала.
Она свободна от всего? От принца? От чувств к нему? От своей вины перед ним?
Словно приз для победителя, как ответ на все её вопросы, послышался звук мотора. Минуя уже погибших гвардейцев, в гараж медленно въехал мотоцикл.
Лайтнинг, не моргая и не дыша, смотрела на это, как на глупую фантазию, вырвавшуюся из её же головы. Этого человека мысленно призывала она себе в помощь совсем недавно.
Мотоциклист увидел её тоже и остановился. Он снял шлем, обнажая светлую, как солома, голову. Они оба пристально смотрели друг другу в глаза.
Клауд впервые увидел эту девушку так близко, и непонятная дрожь пробрала его. Он как будто увидел своё собственное отражение. Такие же как у него глаза, которые способны рассказать больше, чем мириады произнесенных слов. Он знал её как самого себя и, кажется, мог понять не прикасаясь. Клауд помнил, что он здесь, чтобы помочь Фэррон, но сейчас он узнал: таким людям не нужна помощь, которую предлагают.
Клэр ждала другого человека - Зака, но эта светлая голова и глаза приковали её к себе. Она не сомневалась: “Этот тоже из Син, агент Кокона”.
Но её настигла волна разочарования, почему она готова принять помощь от людей, которых не знает? Тех, кто предавал её и ещё предаст!
Она лишь незначительная фигура, которую разменяют при первой же возможности. И Фэррон с легкостью примет эту участь, чтобы принести всеобщую пользу?
Да кого она обманывает, Ноктис всегда был прав: она сама, как мотылёк, будет лететь к этому свету, её рок стать жертвой ради всеобщего блага, все пути ведут к этому, как вели и её отца. Клэр готова была сделать шаг, но на её плечо опустилась рука.
Ноктис видел эту немую сцену, словно Клэр и этот незнакомец говорили без слов, словно тот человек на мотоцикле оказался здесь неслучайно и пришел за ней, за Его Клэр. Каэлум наконец признался сам себе, что никогда и ни за что не сможет отпустить её. Даже это путешествие за девчонкой из Южного Клыка лишь оттягивает неизбежное признание, что он лгал: он никогда не сможет оставить её в покое.
Опустив ладонь на плечо Лайтнинг, Ноктис посмотрел в глаза Клауда.
Клэр вздрогнула от прикосновения принца, подкравшегося к ней. Она посмотрела на Ноктиса, он рядом, и его-то она знает. Знает теперь лучше, чем саму себя. Принц любит её так сильно, как никто другой никогда не сможет. Им никогда не суждено было встретиться, она никогда бы не смогла полюбить кого-то подобного ему. Но Каэлум смог перевернуть этот мир, заставив гравитацию подчиняться себе, Пульс и Кокон стали единым миром, чтобы он и она оказались чуточку ближе. А Клэр бежит от него, предаёт из страха.
Это не может кончиться хорошо, кто-то из них в конце концов пострадает. Наверное, она, но не её ли призвание приносить себя в жертву?
Клауд остро почувствовал, что его чуть не затянуло в водоворот чужой судьбы. После появления принца он осознал, что лишний здесь.
Ноктис наклонился к Клэр и тихо спросил:
- Ты знаешь этого человека?
Лайтнинг, с того момента как откинула автомат, сбегая от банды Сефирота, делала всё, не размышляя, и сейчас её слова слетели с губ вперед мыслей:
- Нет.
Ноктис ещё раз внимательно посмотрел на мотоциклиста, оценивая, насколько тот опасен для них. Клэр же, будто огораживая Клауда, потянула Ноктиса за собой:
- Пойдём.
Когда эти двое скрылись в поисках машины, Клауд почувствовал облегчение. Словно он наконец выполнил свой долг, и его здесь больше ничто не держит. И пусть он разумом понимал, что это иррациональное решение, которое он не сможет потом объяснить, оправдываться больше он ни перед кем не хотел.
***
Зак шёл по незнакомому коридору, спотыкаясь в темноте, он чувствовал дуло пистолета спиной. Он не боялся, просто знал, что блондин держит наготове оружие, несмотря ни на что.
Промпто хмурил брови, пленник неловко ковылял из-за раны, а Ваниль, боясь теней ночного особняка и звуков перестрелки, прижималась к стрелку. Он сам не понял, как и почему, но рука легла ей на плечо, то ли успокаивая, то ли помогая идти вперёд.
Вспышки перестрелки окрасили стену за дальним поворотом. Промпто, не сдержавшись, грязно выругался, даже всхлипы девчонки его не остановили. Приказав Ваниль оставаться на месте, выпутавшись из её цепких рук, он схватил Зака за шкирку. И, забыв о ране пленника, потащил его ко входу.
- Кто это? - гаркнул голос за спиной Фран, и она обернулась.
Промпто с не свойственным ему диковатым огнём в глазах, будто он новичок в боях, держал темноволосого незнакомца за шиворот.
- Откуда мне знать? - огрызнулась виера, возвращаясь к перестрелке.
- Наёмники или мародёры, - подхватила Пенело.
- Хорошо, что я их заметил! - звонко сказал Ваан и, вынырнув рукой в проём разбитого окна, вслепую зашвырнул очередную гранату.
- Прекрати, ты нас так подорвёшь! Идиот!
Раздался взрыв.
- Мимо! - больше ликуя, сообщила Пенело. - Вот чёрт!- девчонка выглянула на улицу через окно. - Они ближе ещё на пять метров, - по её тону становилось понятно, что каждый потерянный метр смертелен.
Промпто смяла досада, эта троица обороняла вход - два ребёнка и Фран, а он, единственный мужик, стоит, прижимая к себе пленника, и не решается сдвинуться с места. Стрелок только сейчас понял, что это те гости, о которых его предупреждал Игнис.