Ноктис, принимая его правила игры, уточнил:
- Тоже по приказу короля?
Только сейчас Валентайн осознал, насколько тяжелы потери принца. Винсент разочарованно покачал головой.
- Нет… Сейчас столица разделилась на три группировки: гильдии под предводительством Алмази и Крамер, повстанцы и выжившие потомки Оэрбы, а также гвардейцы, до сих пор верные погибшему королю.
Валентайн умолчал, что если бы той ночью Сейфер всё-таки захватил Ваниль, Южному Клыку, возможно, пришлось бы объединиться с гильдиями, и тогда перевес сил сломил королевскую гвардию. Люцис перешёл бы к Эдее Крамер. Сейчас же равновесие держится на том, что Кокон поддерживает повстанцев, а в силу мертвого короля верит всё меньше солдат.
- Король умер? - переспросил Ноктис, сны и жизнь перемешались в голове, и он боялся сейчас выбрать неверную реальность.
- Да, - ответил Валентайн.
Ноктис лишь смахнул ресницами влагу. Снова до невозможного далёкое чувство горечи. Он поднялся со стула и огляделся.
Валентайн скользнул взглядом по его все-таки детскому лицу и вспомнил, каким ледяным порой видела его Клэр. Винсенту не хотелось признавать очевидное, всё же прежде он не знал Ноктиса. Но казалось, что принц изменился, возможно, эксперименты Сида создали нового человека, новую личность. Сейчас Ноктис выглядел слабым и безвольным. Даже глаза казались бесцветными и тускло блестели.
Валентайн решил, что на сегодня достаточно - Ноктису нужен покой.
Винсент тоже поднялся и молча попытался покинуть помещение. Лишь у двери его настиг последний вопрос принца:
- Зачем я нужен вам?
Он смотрел прямо в глаза Валентайну. Винсент секунду подбирал слова, что должен был внушить принцу.
- Между Коконом и Пульсом довольно непростые отношения, возможно, вы сможете это исправить. К тому же вы - носитель гена Гильгамеша, наша организация нуждается в подобных людях.
Ноктис горько сглотнул, он помнил, что на подобное должен отвечать сын короля:
- Думаете, меня здесь что-то удержит?
Валентайн сделал пару шагов, наклонился к принцу и тихо сообщил:
- На этот вопрос вы сами должны дать ответ, - долгая пауза. Винсент всё ждал, что Ноктис вспомнит имя девушки, изменившей его жизнь, но принц упрямо молчал. - В ночь восстания вы бежали из дворца даже после смерти своего отца, не помните, ради чего вы тогда бросили престол? Кто-то даровал вам шанс начать новую жизнь, вы действительно желаете вернуться назад сейчас, не ответив на всё эти вопросы? Или всё-таки, прежде чем сделать новый шаг, вы соберётесь со своими мыслями? Не стоит совершать прежних ошибок. Дважды с того света не возвращаются.
Ноктис исподлобья посмотрел на Валентайна. Этот человек, призванный ему всё объяснить, превратился в кладезь загадок. Все вопросы казались верным и наталкивали принца на размышления, только вот ответов не было, и всё яснее становилось слепое пятно в памяти Ноктиса. Какая-то чёрная дыра, вокруг которой роились эти события.
***
Странно это было: когда Ноэль ранил Ноктиса на Пульсе, она не отходила от него. Казалось, стоит на секунду отвернуться, произойдет что-то ужасное - он исчезнет. Фэррон спасла принца только каким-то чудом, словно поймала рукой тонкую ускользающую ниточку воздушного шара.
А теперь здесь, на Коконе, она боялась к нему приближаться. Лайтнинг упорно убеждала себя, что так будет лучше.
Валентайн уже рассказал ей, что Ноктис очнулся и то, что он до сих пор не восстановил всю память.
“Потеряны мелкие кусочки, всего лишь пара погасших звёзд на небосклоне!” - слова доктора Сида, которые запали ей в душу. А ещё сильнее она запомнила то, как тогда промолчал её бывший учитель. Валентайн никогда ей не врал.
Потом только Винсент украдкой признался, что нельзя до конца понять, как эта потеря отразилась на Ноктисе. Может, он стал тем, кем был до встречи с Клэр, или же совершенно новым человеком, но совершенно точно, он до сих пор не вспомнил её.
Клэр пыталась себя успокоить. Если бы она не связалась с Син, Ноктис умер бы для всего мира, а так он умер только для неё. Ей так сложно было привыкнуть к Каэлуму и полюбить его, и вот теперь по её вине невыносимый принц исчез, изменился. Клэр не готова была заново переживать всё это с “новым человеком”. Чёрт побери, да это выглядело бы как её очередная измена и предательство. Ноктис и то чувство, что принц в ней воспитал, не заслуживали подобного.
Даже Каэлум, такой, каким она его помнила, должен был возненавидеть Лайтнинг за то, что она притащила его на Кокон и уничтожила подчистую всю его жизнь. Что говорить теперь о чувствах человека, застрявшего в Син в виде подопытной крысы доктора Сида.
Клэр готова была принять своё отлучение от Ноктиса как наказание. Да и она слишком боялась увидеть его вновь, она помнила то, как Ноктис изводил её своим безразличием. Теперь это была уже не игра. Ноктис забыл её! Но, чёрт побери, как такое возможно! Неужели её страхи сбылись - Ноктис обманул её, заставив полюбить себя. Лайтнинг ведь всегда знала, что у них ничего не получится.
Клэр снова и снова находила причины не встречаться с ним, делала вид, что по уши погрязла в делах. Да и Син действительно слишком много требовал от Фэррон, так что и домой Лайтнинг вернулась не сразу.
Она пережила три слушания, где её обвиняли в предательстве Кокона. Снова странно - сидя на месте обвиняемого, Клэр думала лишь о том, что предала Ноктиса. Особенно отвратительным казалось то, что во всё её воспоминания о нём залезла их организация. Здесь всем плевать на суверенитет личной жизни, вся её память во время заданий принадлежала Син по контракту.
Фэррон давно знала, что попала в рабство, даже то, как её завербовали - шантаж и угроза выслать на всю жизнь из Кокона - говорило о подноготной Центра. Клэр не представляла, как теперь выпутаться из этой паутины. Её подчиняли и привязывали к себе всё больше и больше.
Когда клоунада с трибуналом кончилась, её даже повысили и наградили. Она стояла перед всеми этими людьми, а глаза кололо от их лицемерия: “Награда за то, что ты предала свою любовь!”
Ей начало казаться, что амнезия Ноктиса к лучшему, это их общий шанс начать жизнь заново. До тех пор пока Валентайн не передал ей новое задание.
Они не могли стабилизировать эмоциональное состояние Каэлума и дальше насильственно держать в Центре. Предполагалось, если Лайтнинг станет с ним работать, вернёт ему хотя бы часть воспоминаний или заново привяжет к себе, принцем станет легче управлять.
У Фэррон мурашки побежали по спине, когда она это услышала. Как Валентайн мог с ней так поступить?! Дать это задание!
Он не спорил с ней, лишь задал вопрос: “Сколько ты ещё будешь бегать? Он нуждается в тебе как никогда раньше. Не руби с плеча, просто подумай”.
Фэррон ничего не ответила: она впервые со времени возвращения на Кокон должна была прийти к себе домой. Она обещала Валентайну там, вдали от Син, подумать.
Прежде чем вернуться в свою квартиру, Лайтнинг позвонила Сажу и, наматывая на палец телефонный шнур, узнала, как её сестра. Всё было в порядке, ничего даже не изменилось с того времени, как Лайтнинг спустилась на Пульс. Клэр и забыла, что отсутствовала всего несколько недель. Для Серы в её ежедневной рутине - один миг, для Лайтнинг прошли годы.
Фэррон-старшая вошла в пустой дом. Сера была то ли на дополнительных занятиях, то ли на подработке. Все вещи не на местах, сразу видно, что Лайтнинг давно здесь не хозяйничала. И на кухне две недопитые чашки кофе, тёмными кольцами внутри отметившие часы своей жизни. Здесь её никто не ждал.
Лайтнинг, пальцами меряя обеденный стол, отчего-то вспомнила Ваниль, как рвалась к ней до последнего так безумно, что и голова перестала работать. Фэррон совершила слишком много ошибок. Но даже сейчас она не могла отругать себя за них.
Её спокойный и уютный дом неожиданно стал походить на пылающий особняк “Двух винтовок”. Клэр села на стул. Все, кого она пытается защитить, кому пытается быть старшей сестрой, однажды вырастают и уходят от неё. Это же так естественно - стремиться самому познать этот мир и вырваться из оков чужой опеки, сама Клэр всегда так жила, не доверяя другим. Отчего же только теперь слова Ноктиса, упрекающего её в том, что ей нужно думать о себе, стали понятны. Хоть что-то от принца осталось с ней навсегда - его эгоизм. Можно было горько улыбнуться сквозь слёзы: это и немного воспоминаний - тот самый день перед восстанием, что они провели вдвоём, не пытаясь друг с другом спорить. Теперь Клэр знала почему. Чтобы у неё осталось хоть что-то светлое: ночные разговоры и то утро.