- А, т-чч.. – задумавшись, блондин чуть было не выругался, когда рыжая в очередной раз ткнула пальцем в его синяк на щеке.
- Больно!? - с сожалением поинтересовалась она.
- Да, особенно, когда ты трогаешь, - несдержанно сообщил он.
- Прости, - Ваниль от сожаления прикусила ноготь, и тут же слёзы заиграли в уголках глаз.
Украдкой смотря на неё, Промпто поймал себя на мысли, что видеть такую реакцию от неё на свою грубость ему неприятно. Ответил он своеобразно, защитился, как умел - сделал новый выпад.
- Только не реви! Сколько можно! Ты же не ребенок…- он внезапно осекся от диссонанса своих слов и мыслей.
Ваниль молча проглотила услышанное. Щёки её зарделись. Переживать из-за грубости Промпто или радоваться тому, что он сказал? Глупо, старшие всегда так говорят, не это ли признак того, что он видит в ней ребенка…
- А ты относишься ко мне как к взрослой? - прямо спросила она.
Чувствуя, что зеленоглазая застала его врасплох, блондин замолчал. Он встал перед трудным выбором: сказать правду и ранить, вызвав слёзы, маневрировать, ляпнув очередную гадость, или польстить, как он обычно делал с девушками, которым хотел понравиться. Разве он хотел ей нравится? Да и слишком сложно обманывать, глядя в эти чистые глаза.
- Значит, как к ребенку, - решила девушка, не услышав ответа.
Досада сковала её, и она отвернулась, прижимаясь к холодному окну. Только бы снова не заплакать. Он прав, сколько можно лить слезы, и откуда они у неё только берутся. Всех дождей на земле не хватило бы на такое. Вчера весь день, сегодня утром в комнате, когда приходил Игнис, и перед отъездом, когда Лайт… Каждый раз возвращаясь к этому моменту в своей голове, девочка закрывала глаза и делала вид, что ничего не видела. Она мучительно забывала то, как её разъяренная подруга била человека, которого она любит, то, как тот громила держал его, то, как Лайтнинг посмотрела на неё мутными, словно пьяными глазами. Самое страшное, когда от тебя скрывают что-то тёмное. Раскрывая подобное, чувствуешь себя ещё гаже, противней, чем если бы тебе сказали честно. Игнис её науськивал против Лайт, но Ваниль из всех сил сопротивлялась, не хотела верить…
- Пока ещё, да… – сказал вдруг Промпто, это был для него сильный шаг.
Девушка удивленно посмотрела на блондина, тот в ответ улыбнулся одной из своих лучезарных улыбок. У Ваниль кольнуло в груди. Всё же действительно не так плохо. Сегодня он хотя бы не игнорирует её.
***
Парить в темноте и тишине, когда свет теплится только в твоей груди. Слабыми всполохами, словно спичка, которую вновь и вновь безуспешно пытаются зажечь. Рук почти не видно, пальцы уже безвозвратно поглотила тьма, а это очень холодно и больно.
А как же «Стать выше, светлее». Вранье, ложь? «Обжигающей» - это просто невозможно, нет сил… Желания. Она опустилась ниже, чем могла, подпустила тьму.
Лайтнинг устало разомкнула глаза. Ничего не изменилось. Они быстро ехали по ровной дороге, что вызывало в горле ощущение полета. Её движения сковывали наручники, пальцы уже онемели от холода. Желание бороться исчезло. Вообще ничего не хотелось. Она сбилась с счета, сколько раз вот так засыпала и вновь открывала глаза сегодня. Голова и горло уже невыносимо болели, то, что ей вкололи, теперь вызывало лишь усиление слабости и туман в сознании.
За окном всё посерело, словно предвещая приближение к столице Люциса. Серые силуэты деревьев, серые поля, серые прожилки каменных пластов, серое небо. Даже закатное солнце побрезговало пробиться сквозь пелену облаков и коснуться этого пейзажа своей теплой краской.
Горло удушливо запершило, и она начала кашлять. Тогда Лайтнинг ощутила прикосновение извне. До этого она не отрывала головы от окна, делая вид, что одна и окружающих её людей не существует. Впервые за весь день пленница бросила взгляд в салон машины.
ОН протягивал ей бутылку воды!
Видя туманный взгляд, Ноктис понял, что Лайтнинг плохо. И взял всё в свои руки. Осознание этого приятно разлилось по разуму. Он придвинулся, вкладывая в её руки бутылку, и аккуратно направил к губам. Рука коснулась её лица, проверяя температуру и трепетно убирая волосы за ухо. Пальцы словно случайно, почти невесомо скользнули по шее, плечу.
Она наблюдала за ним безучастно, не ставя блоков. В последний момент, когда сухих губ коснулась вода, захотелось почти по привычке отдернуть руки, отстранить его от себя. Но отчего-то ей вспомнилась Ваниль. Как было больно Лайтнинг, когда глаза девочки отвергли её. И впервые Фэррон приняла помощь Ноктиса.
Принц не отрывал взгляда, мучительно требуя свои глаза и руки запомнить всё в мельчайших подробностях. Ему самому не верилось в происходящее, что Лайтнинг не отпихивает его, не говорит колкостей, принимает то, что сын короля так хочет ей дать. Ноктис отчетливо видел, как прозрачные пузырьки пропадают от каждого её глотка. Каждое движение ресниц, мельчайшее изменение в водянистых глазах, секундное умиротворение, свое и её. Всё это отражалось в нем, заставляя мурашки опрометью бегать по спине. Когда она закончила, он отодвинулся, не требуя от девушки большего.
Оба после остались неудовлетворенными, это событие почему-то оставило горький вкус. Для Ноктиса его было мало, он всегда хотел брать всё без остатка - наслаждаться по возможности бесконечно, пусть даже насильственно. Но сейчас принц осознал, что момент безвозвратно прошел. Дальше будет в лучшем случае извращенная имитация и то, только для него самого. Мозг так же предательски грызла мысль, что и случившееся – обман, розововолосая не в себе от лекарств и стресса.
Для Лайтнинг же этого было слишком много. Только когда всё закончилось, девушка поняла - случившееся почти неприлично, бутылка оставила на губах влажный след, словно от поцелуя. Фэррон впервые заметила, как принц с бесчувственным лицом жадно вкушает её эмоции. «Не от того ли, что сам ничего не чувствует», - подумалось ей, и бесконечная вереница мыслей и образов закружила девушку, окончательно стирая в памяти грань сна и реальности.
========== 16. Огонь в ночи ==========
Мужчина сам почувствовал себя призраком, шагая в кромешной тьме по подземному лабиринту. Поступь была слишком легкой для человека. Алый плащ тихо шуршал, развеваясь вокруг. В руках тускло светил фонарь, бросая всполохи света под ноги. Винсент почти инстинктивно находил путь, скользя правой рукой по стене, угадывал про себя: «После гаража коридор, за ним еще один… похоже, по обломкам здесь был взрыв…». Мужчина мягко улыбнулся: «Лайтнинг постаралась… Дальше комната, железная решетка … План базы».
Тьма не имеет оттенков, она абсолютная и всепоглощающая, но лишь до тех пор, пока в ней не появится свет. Он то, что дает ночи еле заметные цвета, вырисовывает силуэты, наполняет образами. И если заблудившийся различает на своем ночном пути ориентиры, значит, свет не покинул его.
Логический ум Валентайна был настолько остр, что выливался в мистическую интуицию. Столь сильную, что для его четко выверенного сознания это было болезненно. Он тяжело принимал иррациональные вещи. Иногда главный инструктор, не задумываясь, находил ответ, разгадывал людей с полувзгляда, как будто знал всё заранее. И сейчас он чувствовал нечто подобное, но Винсент очень боялся ошибиться в своих надеждах.
Добраться сюда было несложно, сложнее - отыскать замаскированный вход и вскрыть бункер. Но защита оказалась устаревшей. Военная база былых времен, когда Валентайн работал простым агентом.
Найдя на карте центральную комнату, он отправился туда, только там можно было включить всю систему и свет. Оживший генератор зашипел и начал волной разливать свет по подземным коридорам.
Первым делом Винсент бросил взгляд на экраны наблюдения. Возможно, сохранились записи с камер. Но, проверяя диски, мужчина ничего не нашел. Точнее, обноружил то, что некоторые из записей отсутствуют. «Видимо, кто-то очень предусмотрительный забрал их. Удивительно, ведь по оставленным вещам в центре они собирались второпях»,- он решил, что стоит осмотреть все помещения, записи о которых забрали.