Сощурив глаза, почти в слепую взяв кухонный нож, она удивилась. Он был слишком легкий, кончик его был скруглен. Оценивая его, как орудие убийства, она поняла, что запрет на оружие в этом городе распространялся даже на домашнюю утварь. Столкнувшись в сказочном замке с привычными проблемами, Клэр решила, что нашла соломинку, которая должна помочь ей вернуть собранность.
***
Ноктис шёл по коридору. Принц, как собака, преследовал Лайтнинг почти по запаху: её собственному и треклятого платья Стеллы. Он злился на девушку, Лайтнинг просто сбежала, когда он так откровенно заговорил с ней и заставила его чувствовать себя последним кретином. Это паршивое чувство не могло перекрыть даже тягучее, как мёд, умиротворение от её возвращения в его жизнь.
«Глупо, глупо, глупо…» - злился он сам на себя. Каэлум собирался поговорить с Лайтнинг, когда она очнется. В голове созрело определенное решение, как с ней поступить и удержать возле себя. В итоге, он так по-идиотски не совладал со своими чувствами, а она, дура, испугалась его напора! Других вариантов в его голову не приходило. Впрочем, и этот давался с трудом человеку, который не понимает своих чувств, не то что переживания странной девушки из Верхнего мира.
Он, правда, не знал, почему Ноктис Люцис Каэлум должен так унизительно приручать её. Принц привык брать всё нахрапом, и сейчас при её близости он не смог удержаться от этого. Его до сих пор колотило предчувствие - ещё чуть-чуть, и она послушно растечется в его руках, как любая другая на её месте. Но Лайтнинг не любая другая! И с каждой секундой она отталкивает принца сильнее, руками, ногами, всем своим естеством, противясь его желаниям и собственным инстинктам. Ноктис уже знал, что, сколько бы она не скрывала, у неё такое же горячее нутро, как и у него. Но принц так же помнил как Лайтнинг нежно обнимала сестру атамана, и его голова шла кругом от осознания того, что он выбрал не тот путь.
«Нужно просто поговорить с ней», - Ноктис уговаривал себя в очередной раз сдержать характер и неприятные привычки, хотя бы чуть-чуть потерпеть. Он с неприязнью к себе понимал, что ему легче объяснить что-либо этой девушке грубо, телом, нежели словами. И у него нет ни сил, ни времени на что-то другое - сейчас, в самый разгар дня, когда голова принца должна быть занята предстоящими деловыми переговорами.
«Я владыка себе и всему, что меня окружает, я сделаю то, что задумал!» - убеждал сам себя Каэлум.
По тёмному коридору навстречу принцу вышел Игнис. Советник чуть не отшатнулся от той тёмной ауры, что быстрой волной захлестнула узкое помещение. Давненько он не ловил от Ноктиса столь пугающего настроения.
Принц требовательно, исподлобья смотрел на советника. Игнис понимал - так сын короля показывает ему, что жаждет разговора, что ж и ему тоже есть, что сказать.
- Она очнулась,- заявил очкарик, и сдержанная интонация только подчеркивала - советник собирается что-то потребовать от Ноктиса.
- Знаю,- в том же тоне сообщил принц. - Она там? - Ноктис движением глаз указал на массивную дверь, ведущую на кухню.
Игнис поднял выше, над оправой очков, брови. Тактик неспроста так демонстрировал свои эмоции принцу. Теперь он всё понял и собрал кусочки мозаики в единую картину. Было ясно, почему Лайтнинг так бестактно ворвалась на кухню — они уже встретились, и Ноктис успел с ней «поговорить». Сам принц выглядел спокойно, но это, как всегда, только маска. По стремительности и напору, с которым Ноктис шёл по коридору, разве что не оббивая кулаком стены, было видно, что девушка отвергла его. От этого его скрытая злость и устрашающая аура. Вся эта нелепая беготня по дому казалась Игнису детскими играми, недостойными будущего короля.
- Да, там, - почти с вызовом сказал советник. - Ты не забыл, что у тебя сегодня ещё встреча? - продолжил Игнис, отворачиваясь от принца.
Ноктис не забыл. Он еле сдержал оскал, машинально вырывавшийся, когда советник начал отчитывать его, как школьника. Была у Игниса такая неприятная привычка, не имеющая ни страха, ни разума. И оставался очкарик всегда в такой ситуации спокойно-сдержанным, даже каким-то насмешливым. Или Ноктису это казалось. Впрочем, когда это Игнис просто так использовал свои фирменные интонации?
Принц на секунду похолодел, видимо, он действительно жалок и не может скрыть своих эмоций. Он сам дает тактику повод унижать и тыкать его носом в собственные ошибки: «Девчонка выбивает тебя из колеи в столь неподходящее время!»
Ноктис сдержался и до конца выслушал тактика.
- Тебе стоит хорошенько подумать, как ограничить её передвижения по дому и обозначить статус здесь. Не хочется, чтобы она будоражила слуг, да и, если она кому-нибудь ляпнет о делах в Южном Клыке, могут возникнуть проблемы,- рассудительно нравоучал Игнис.
Закончив, он заметил, что еле заметная искра подростковой злости во взгляде Ноктиса куда-то исчезла. Хотя вряд ли самоуверенному сыну короля могли понравиться его слова, поэтому тактик насторожился.
- Я решу все эти вопросы, - твердо и спокойно заявил принц, всего одна лаконичная и абстрактная фраза, но как сказанная. Каэлум показывал всем своим холодным и бесчувственным видом, что это не пустые обещания, он действительно уже решил для себя, как поступит. Игнис, прищуривая глаза за стеклами очков, готов был бессознательно любоваться грацией его властности сейчас.
Ноктис почувствовал эту слабость, почти фетиш тактика к своей силе. И сейчас, подняв до вершины, мстительно решил скинуть, сделав советнику как можно больнее.
- А вот тебе следовало бы лучше выполнять мои поручения! - все так же величественно корил он своего помощника.
«Что Ноктис имеет в виду?» - советник был его правой рукой и всегда выполнял свою работу более чем хорошо. Но не успел тактик возразить, как Каэлум продолжил, приблизившись к очкарику вплотную, чуть было не упираясь кончиком носа в него.
- Я, кажется, просил найти ей одежду, - теперь его голос был явственно угрожающим.
Советник всегда выполнял свою работу более чем хорошо, но это касалось действительно работы, а не глупых капризов! Губы Игниса еле заметно дрогнули в кривой улыбке, стратег понял, как глубоко платье Стеллы задело Ноктиса. Десятиочковое попадание! В общем-то этого очкарик и ожидал, совершая мелкую пакость. Конечно, он маневрировал над пропастью, но с тем напряжением, что испытывал Игнис, выполняя за принца грязную работу, он мог себе позволить разрядиться в таких неприятных для других мелочах. В конце концов, это поручение выглядело как неуместное и унизительное наказание для стратега.
Игнис привычно для себя быстро изменил тактику разговора и ответил абсолютно невинным тоном:
- Я нашел то, что было в доме.
Ноктис приподнял голову, спокойно демонстрируя алые глаза и все прелести, ожидающие советника, если тот продолжит играть с монстром внутри Каэлума. От такого взгляда любого могло заколотить в приступе озноба.
Принц уже устал от отношения советника к Лайтнинг, но повлиять на него никак не получалось. Он мог просто приказать, он мог даже использовать способность подчинения. И советник бы послушно выполнил приказ, но вот подгнившее нутро Игниса не могло обойтись без подвоха, как с этим чёртовым платьем покойницы. Спускать такое будущий король не мог и не хотел, однако Ноктис нуждался в помощи советника. Всё это превращало их диалог в маленькую политическую игру.
- Не перегибай палку, это может плохо закончиться, - предупредил Ноктис тактика. Игнис же не идиот и должен прекрасно понимать, что принц за святотатство может во второй раз съездить ему по лицу.
«И он снова начнет песню о том, что старается для блага, моего же блага… Какое, к чёртовой матери, благо и платье Стеллы!»- Ноктис ощутил, что действительно готов снова ударить очкарика. «Нет уж, ты и этого не достоин!» - принц прищёлкнул кнутом своего внутреннего монстра. Теперь уж он будет сдержан и холоден до конца или он не потомок Гильгамеша.
Ноктис глубоко вздохнул, требуя себя усмирить злость и повлиять на советника по-иному. Ему нужно было, чтоб Игнис сам желал помочь, иначе ничего хорошего не выйдет. У самого очкарика такие манипуляции всегда получались непринужденно, принцу же было сложно подстраиваться под других даже так, но этого требовала ситуация. Главное, чтоб голос сына короля не дрогнул, выдавая его слабость, очкарик на подкорке чувствовал такое.