Алонсо уступил и пересказал две истории из сказок Шехерезады - про мальчика, нашедшего пещеру с сокровищами, и о приключениях некоего Камаля Аз-Замана. Как оказалось, никто из присутствующих о них ничего не слышал, и, к удивлению рассказчика, слушатели остались очень довольны. Особенно их позабавила фраза одного из героев: "Мы, жители Ирака, любим крутые бедра".
Настоящим испытанием для Алонсо стал объявленный хозяйкой дома конкурс сонетов. Не помогли никакие уверения в том, что он в жизни не сочинил ни одной стихотворной строки.
- Значит, сегодня вы это сделаете в первый раз, - таков был неумолимый приговор Консуэло. И что-то в ее веселом и приветливом тоне показало гостю, что она, при всей своей женственности и мягкости, умеет настоять на своем.
Судьей Консуэло назначила себя. Победителю полагался венок из раскрашенных бумажных цветов. Бумага - материал дорогой и ценный...
- Хорошо, - уступил Алонсо, решив, что если он и проиграет, то в этом не будет ничего ужасного ("и вообще все это сон"). - Пусть кто-нибудь растолкует мне, какой должна быть структура сонета. Они ведь бывают разными.
Рохас с готовностью исполнил его просьбу. Его разъяснения окончательно убедили Алонсо в том, что ему никогда в жизни не написать мало-мальски приличного сонета. Но затем ему в голову пришла идея, как можно выйти из положения.
Консуэло раздала каждому по вощеной дощечке с палочкой, перевернула песочные часы и объявила, что конкурс начался.
Алонсо, недолго думая, записал свое "произведение". Это заняло несколько секунд. Консуэло ошеломленно взглянула на него, когда он отложил дощечку в сторону. Остальные трудились довольно долго.
После окончания конкурса судья молча прочла все три произведения и, расхохотавшись, провозгласила:
- Ну что ж, Алонсо, вы, как Одиссей, всех перехитрили и заслужили первое место! Думаю, это решение никто не будет оспаривать.
Двое остальных участников радостно поздравили покрасневшего гостя, потребовав, чтобы хозяйка дома зачитала его стихотворение вслух. И Консуэло прочла, делая паузы после строк и еще более продолжительные паузы после строф, сонет, сочиненный Алонсо Гарделем:
ТОЛЬКО ТЫ И Я
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
Только ты и я.
- Рифма безупречна! - заключила Консуэло под общий хохот. - Структура выдержана. Легкость стиля неподражаема, выразительность не знает себе равных! Уважаемый Алонсо Гардель, я собственными руками изготовлю вам венок победителя.
И она приглашающим жестом вытянула в его сторону обе свои руки, отчего они обнажились до локтей.
-
Глава 6
-
Я вас заставила
Играть со мной
Согласно правилам
Игры иной.
Бланш Ла-Сурс
Ночью, ложась спать в гостиничной комнате, Алонсо был уверен, что увидит во сне Консуэло. Мысли его постоянно возвращались к ней. Но наутро, лежа в постели и припоминая последний сон, он с удивлением констатировал, что, как обычно, видел синеглазую "даму из медальона". Это могло быть дополнительным подтверждением предположения о существовании двух разных Алонсо - дневного и ночного.
Вставать не хотелось. Алонсо со вкусом припоминал подробности вчерашнего вечера, предоставляя радости заполнять его существо без остатка. То обстоятельство, что он познакомился с этими людьми, было прекрасно, неожиданно и необъяснимо! Случайно встреченный человек оказался создателем нового жанра в литературе, для которого еще даже не придумано название. Великий знаток риторики делился вчера с ним, никому не известным мориском, своими издательскими и литературными планами. И, наконец, эта женщина! Откуда здесь, в самом сердце охваченной фанатизмом католической страны, взялась такая Консуэло Онеста?
Непостижимо и как-то очень в духе сновидений!
Консуэло просила его зайти вечером, а сейчас еще было только утро. Но Алонсо переполняло такое нетерпение, что он просто не мог сидеть сложа руки в гостинице или участвовать в будничных разговорах с братьями Гарделями. Ему казалось, что от этого он мог расплескать какую-то недавно приобретенную, еще почти не освоенную силу, которую следовало беречь и взращивать.
Будь его воля, Алонсо побежал бы в дом над мостом прямо сейчас. Вместо этого, он направился в противоположную сторону, как бы нарочно отдаляясь от места, манящего его, как сирена путешественника. Он ходил по золотистому городу, вслушиваясь в пение воображаемой сирены, и ему казалось, что оно становится слабее по мере увеличения расстояния между ним и ею. Но, чем тише был голос, тем он почему-то становился желаннее.
Как прекрасен эпизод в "Одиссее", где герой привязал себя к мачте, чтобы послушать сирен! Однако Одиссея спасли не только веревки. Обычного человека они бы не удержали, - уж в этом сейчас у Алонсо не было никаких сомнений. Нет, Одиссей победил в битве с зовом сирен лишь потому, что Гомер его, Одиссея, выдумал.
И, если ты, Алонсо, не хочешь завязнуть, как мушка в патоке, будь одновременно и Одиссеем, и Гомером. Тем, кто действует, чувствует, радуется и страдает, но в то же время и тем, кто видит это все со стороны, кто ни на мгновение не забывает о мнимости и нереальности всего, что происходит с героем. Будь тем, кто придумывает Алонсо, ежесекундно шлифуя его образ. Наслаждайся пением сирен, но не забывай, что все - и ты, и они - лишь тени на освещенной факелом стене.
***
По дороге к Консуэло Алонсо купил ей в подарок серебряную брошь с янтарем, не зная, правильно ли он поступает.
В этот раз, идя вслед за Суад, Алонсо успел разглядеть сад, окружавший дом Консуэло. Орешник, густые самшитовые кусты, мирт. Гранатовое дерево, заглядывающее в окно первого этажа.
Алонсо вошел в дом, где хозяйка уже ждала его в прихожей.
- Вот и победитель, - проговорила она певуче. Консуэло была в тунике из полупрозрачной, очень дорогой ткани. Волосы собраны большим перламутровым гребнем. - Прошу вас. Награда ждет!
Женщина взяла Алонсо за руку и отвела в комнату под лестницей. Два диванчика, пуфы, столик, ковры и гобелены на стенах, большая, занавешенная кровать и трюмо с прекрасной работы амальгамным зеркалом во весь рост, в котором отражались стоящие на столе горящие свечи, порождали удивительное ощущение уюта.
- Бесценная Консуэло, это вам, - Алонсо вынул из мешочка за поясом брошь и протянул женщине.
- О, Алонсо, как мило с вашей стороны! - она тут же поднесла вещицу к тому месту, где пряжка держала тунику, и встала перед зеркалом. - У вас есть вкус.
Он не знал, насколько искренне она говорит, но все равно был рад это слышать.
- Как и обещала, я приготовила венок победителя собственными руками. Вам осталось только облачиться в тогу, чтобы я смогла возложить вам его на голову.
- В тогу?!
Консуэло кивнула на кусок красного полотна, лежащий на одном из пуфов. Алонсо протянул к нему руку. В ладони еще жило теплое чувство прикосновения к ее руке.
Отдернув руку и так и не взяв тогу, Алонсо внезапно для самого себя резко привлек Консуэло. Ее губы раскрылись навстречу ему, словно она заранее знала, что так все и произойдет.
Если бы страсть могла поднимать волны на реке, сейчас за окном разразилась бы буря.
- Но как же тога? - прошептала она, когда их губы на мгновение разъединились.