- Я готов целовать руки ваших высочеств, - произнес Боабдил на неплохом кастильском.
- В этом нет необходимости! - великодушно откликнулся арагонский монарх. Королева кивнула, подтверждая сказанное. Ее белое одутловатое лицо никак не выдавало радости, которая должна была в ней кипеть.
Эмир приблизился к венценосной чете и вложил в правую руку дона Фернандо ключи от ворот Гранады.
По рядам сарацинов прошелестел горестный вздох.
- Эти ключи - ваши трофеи, - произнес Мухаммед Абу-Абдалла, называемый католиками Боабдилом, и голос его дрогнул, - так пожелал Бог. Получите же их с милосердием, которое ваши высочества обещали нам.
- В обещанном не сомневайтесь, - заверил его Фернандо. - Отныне наша дружба восстановит то процветание, которого вы лишились из-за войны.
Мануэль всем существом воспринимал торжественность исторического мига. Как обычно, его переживания звучали для него чем-то вроде музыки. На сей раз это был медленный, набиравший силу, многоголосый хорал с органом.
Боабдил снял с пальца золотое кольцо с крупным драгоценным камнем, который Мануэлю издалека определить не удалось, и отдал его графу Тендилье, назначенному верховным алькальдом Гранады.
- Этим кольцом управлялась Гранада, - сказал он, и на глазах его блеснули слезы. - Берите его и правьте. Пусть Бог сделает вас более удачливым, чем я!
В тот же день были освобождены христианские пленники, числом более пятисот, в течение многих лет томившиеся в темницах Гранады. Король приветствовал их в ходе торжественной церемонии. Затем Исабель и Фернандо ненадолго посетили Альгамбру и, оставив в ней крупный гарнизон, вернулись в Санта-Фе. Боабдил с домочадцами и свитой отправился в принадлежащую ему и оставленную по условиям капитуляции местность под названием Лаухар де Андарас, в Альпухарре.
***
В последующие несколько дней их высочества ждали, пока Гранада не будет полностью занята войсками. Наконец, в день праздника крещения, 6 января, состоялся торжественный въезд католических монархов в Гранаду в сопровождении пышного военного парада. На улицах города раздалась христианская военная музыка и зазвучали звуки кастильской, арагонской, каталонской, галисийской и леонской речи. В главной мечети города, которая была освящена и объявлена собором, состоялся благодарственный молебен в честь чудесного избавления полуострова от нечестивых последователей Магомета, правивших им в течение стольких веков.
В первые дни вступления армии жившие в городе мусульмане сидели в домах, не решаясь появляться на улицах. Но мало-помалу жизнь в городе начала восстанавливаться. В приемный зал Альгамбры, где короли установили трон, приходили знатные жители Гранады, а также посланники из городов и крепостей Альпухарры, чтобы выразить свое почтение. В Гранаду хлынули торговцы из Санта-Фе, и страшная память о голоде стала постепенно уходить в прошлое.
Подразделения Родриго Понсе де Леона, герцога Кадисского, были теперь расквартированы в Гранаде. Мануэль понимал, что еще месяц-другой, и уже не будет необходимости удерживать на одном месте так много войск. Ополчения будут расформированы, рыцари вернутся в свои замки. Воинская служба - пусть и лишенная перспективы покрыть себя славой доблестью и подвигами, но зато гарантирующая постоянное жалование, - для него скоро завершится, и ему предстояло решить, чем заняться дальше.
Пойти на службу к какому-нибудь графу, маркизу или герцогу? Вступить в "святое братство", как когда-то сделал его отец Фелипе? Отправиться на поиски приключений, рискуя превратиться в одного из рыцарей-разбойников, с которыми Фелипе сражался?
Ответов на эти вопросы пока не было.
В любом случае Мануэль с нетерпением ждал возможности хотя бы ненадолго побывать в Саламанке и повидаться с матерью, по которой он очень соскучился. Сейчас это было невозможно: рыцарям герцога надо было следить за порядком в покоренном городе. Присматривать следовало и за маврами, способными тут и там устраивать беспорядки, и за сорвиголовами из числа победителей, поскольку любителей нарушить закон и поиздеваться над безответными жителями тоже находилось немало.
Вереница исторических событий в сочетании с повседневной рутиной патрулирования помогали Мануэлю заглушить мучительные воспоминания об исчезнувшей Лоле. С того дня, когда он обнаружил пустые дома цыган, прошло уже больше месяца. Бальтасару не удалось выяснить в Альхаме ничего определенного, кроме того, что все три табора покинули окрестности города одновременно, уступив требованиям городского алькальда. Для Мануэля это означало, что Лола пропала не из-за того, что Пако узнал об их близости.
Мануэль неоднократно расспрашивал Бальтасара, где еще можно поискать пропавшую девушку и ее отца. Но тот клялся и божился, что не знает.
- Дон Мануэль! - повторял он. - Цыгане могут отправиться куда угодно, даже далеко за пределы Кастилии.
Саламанкскому рыцарю удалось выхлопотать недельный отпуск для Бальтасара с тем, чтобы тот отправился на поиски группы Пако в других местах Андалусии. Солдат-цыган побывал на цыганских стоянках в районах Кордовы, Севильи, Малаги, но никто из тех, кого он спрашивал, не смог дать ему конкретных сведений.
Мануэль постепенно свыкался с мыслью о том, что ему, возможно, так никогда и не удастся найти возлюбленную.
Обещание, которое он дал Алонсо, Мануэль попытался выполнить сразу же, как только его отряд был расквартирован в Гранаде. Взяв с собой солдата-мориска Рауля, он отправился на поиски дома книготорговца Ибрагима Алькади. Улицу, примыкавшую с южной стороны к Алькайсерии, они нашли без труда. Дом - тоже. Но в доме оказался отряд швейцарских наемников.
- Книготорговец?! - удивился сержант Густав Штаубер, рыжеусый увалень с красным носом любителя пива. - Друзья мои,- обратился он к четверым своим солдатам, - кто-нибудь из вас продает книги?
В ответ они громко загоготали.
- Нет, кабальеро, - Штаубер обвел руками помещение. - Когда мы сюда вселились, здесь никого не было.
- Вам лучше найти себе другое место для постоя, - посоветовал Мануэль. - Этот дом принадлежит временно отсутствующему христианину. Можете не сомневаться, что он вернется и, наверняка, добьется вашего выселения. Если вам не нужны неприятности, лучше освободить дом прямо сейчас.
- Разумеется, я вам верю, - сказал, поколебавшись, сержант, понимая, что в кастильской армии лучше не конфликтовать с местными дворянами, даже если численный перевес не на их стороне. - Но вашему знакомому необходимо сначала объявиться и доказать, что этот дом является его собственностью. Думаю, вы согласитесь со мной, что все мы должны придерживаться закона. На сегодняшний день мы имеем полное право квартировать в пустующем доме в Гранаде.
Несколько соседних домов оказались брошенными. Затем рыцарь с солдатом попали в харчевню, где никто ничего дельного сказать о книготорговце Ибрагиме не смог, хотя один из слуг из харчевни его знал.
Мануэль с Раулем, воспользовавшись ситуацией, немного подкрепились, на что ушло около получаса. Хозяин-мориск уже успел обзавестись вином. Город на глазах терял мусульманский облик.
Соседний с харчевней дом тоже пустовал. В следующем здании дверь была заперта изнутри, но на стук никто не откликался. Лишь после того, как Рауль выкрикнул что-то по-арабски, дверь со скрипом приоткрылась, и в щель выглянуло морщинистое лицо перепуганной женщины с ребенком на руках. Мальчик и девочка постарше жались к ее юбке, с любопытством разглядывая рыцаря в шлеме, но она быстро затолкала их обратно в помещение.
Обменявшись с женщиной несколькими словами, Рауль объяснил Мануэлю:
- Книготорговец в начале осады жил у себя дома с внучкой. Но потом она слегла от болезни, которую вызывает голод. Эта болезнь унесла многие жизни в Гранаде.
Мануэль чувствовал себя неловко. И женщина, и дети выглядели настолько изголодавшими, что, казалось, кожа была натянута прямо на их скелеты, без жира и мышц.