- Точно, как в тот раз! - радости Росарио не было предела. - Я могла бы предсказать, как вы это сделаете, ведь я уже это видела. Вы провели ножом в точности в этом же месте, где на боку белое пятно. И опять на четыре части. Не на две, не на восемь. На четыре! Кажется, я уже начинаю придавать значение глупым пустякам!
- Что вы чувствовали, когда меняли реальность? - Алонсо начал приходить в себя. Ему пришло в голову, что он может позволить себе задавать такие вопросы, ведь Росарио на самом деле ничего бы не узнала о своих способностях, если бы не он. К тому же Алонсо с семнадцати лет пытался понять, в чем состоит таинственный дар орбинавтов. Уже одно только это давало ему определенное право на нескромные расспросы.
- Я как-то еще не успела это осмыслить, - замялась Росарио, пытаясь вспомнить свои переживания. - Знаете, это какое-то странное чувство, будто прямо через меня проходит какая-то ткань... Ткань бытия ... Нет, Алонсо, я пока не могу этого объяснить. Могу лишь сказать, что была пульсация в затылке.
- Пульсация? - Алонсо привстал. - Как будто, там что-то вспыхивает?
- Что-то вроде того.
- Мне знакомо это чувство. Оно возникает всякий раз в "сказочных снах" и держится какое-то время после пробуждения.
- Что такое "сказочные" сны? - с интересом спросила Росарио и тут же перебила себя: - Нет, дорогой Алонсо, простите меня, но сейчас я так взбудоражена, что просто не смогу вас выслушать! Обещайте рассказать мне про "сказочные сны" в следующий раз!
- Конечно, я непременно сделаю это.
- И приходите сюда чаще! С кем еще я смогу делиться своими новыми приключениями! Подождите! - она вытянула вперед ладонь, словно прося его ничего не говорить, и в глазах ее появилось странное мечтательное выражение...
... На этот раз было холодно и промозгло для прогулок в лесу, и они сидели в небольшой столовой, рядом с кухней. Росарио угощала гостя свежевыпеченными лепешками с перетертой оливковой мякотью. От мяса Алонсо отказался, сказав, что не голоден, хотя небольшую горячую лепешку с удовольствием попробует.
- В таком случае давайте перейдем в приемную залу и попросим принести нам еду туда, если вы не возражаете, - предложила Росарио. - Я бы хотела показать вам интересный старинный трактат по алхимии.
- По алхимии? Вы интересуетесь этим? - удивился Алонсо.
- Нет, не особенно. Но в книге красивые иллюстрации. Думаю, вы как знаток их оцените.
Вскоре они уже сидели в креслах возле клавесина, и Алонсо с интересом рассматривал огромный том. Книге было никак не меньше двухсот лет. Это действительно было интересное издание, но титульный лист не сохранился, и поэтому Алонсо не смог определить ни названия трактата, ни имени автора.
Росарио коротко вскрикнула и наклонилась вперед, схватившись за голову. Алонсо ринулся к ее креслу.
- Вам плохо, донья Росарио?!
Из стоящего на низком столике графина он налил воды в чашку и поднес к ее губам...
- Вам плохо, донья Росарио?!
Хозяйка замка держалась двумя руками за виски, наклонившись вперед, и длинные черные волосы почти касались стола, за которым они сидели. Прямо за спиной Росарио, за окном столовой, лежал в тени внутренний двор замка. На столе стоял кувшин с водой. Алонсо налил воды в чашку и поднес ее к губам Росарио. Она с усилием отпила, громко задышала и выпрямилась. Лицо ее было белым, как полотно.
- Что это было? - спросила Росарио.
- Вы меняли реальность, не так ли?
Она коротко кивнула.
- Где находилась точка ветвления? - спросил Алонсо.
- Вы хотите сказать, с какого момента я начала изменения?
- Да. В рукописи этот момент называется точкой ветвления, а время, которое прошло от этой точки до момента, когда орбинавт решил совершить переход в другой виток, называется глубиной ствола.
- Я начала менять реальность с того момента, - слабым голосом объяснила Росарио, - когда с полчаса назад вы сказали, что сыты и готовы лишь слегка перекусить. Вместо того, чтобы остаться здесь и разговаривать об орбинавтах, мы перешли в зал, поели там немного, а затем я показала вам одну старинную книгу. И когда прошло около получаса, то есть когда мы подошли примерно к тому же моменту времени, который у нас сейчас в этом витке, у меня в голове что-то взорвалось! И мы каким-то образом снова оказались в первоначальном витке!
Росарио выглядела испуганной.
- Я попытаюсь объяснить понятнее, - произнесла она. - Я представила себе, что мы прошли отсюда в зал. А когда открыла глаза, мы уже сидели там в двух креслах. Рядом с нами, на маленьком столике - помните, возле клавесина - стояла закуска. Вы разглядывали книгу. Было ощущение, что уже прошло около получаса с того момента, как я предложила вам мяса, а вы отказались. Но в голове царила какая-то страшноватая пустота. У меня словно отсекло часть воспоминаний. Я не имела никакого представления о том, что происходило в течение этого получаса: о чем мы говорили, когда шли в зал, кто из слуг принес еду, что мы обсуждали, когда сидели там и вы ели лепешку, что вы говорили потом о книге. Вместо того, я помнила события этого витка - о том, как я рассказывала вам о Мануэле, о поединке рыцарей под Гранадой, а вы потом говорили мне о тайной рукописи и об орбинавтах.
Алонсо слушал ее с предельным вниманием и с волнением, похожим на чувство будто кто-то водит по позвоночнику кусочком льда. Впервые за эти годы настоящий орбинавт во плоти рассказывал ему, что он испытывал в момент перехода между мирами.
- И тут вдруг эта пустота стала заполняться! - голос Росарио дрогнул. - Это было не слишком приятно. Как будто что-то лопнуло, взорвалось и стало расширяться, заполняя рассудок. Это приходила память о событиях того витка. Причем очень подробная память, о каждой мелочи, вплоть до того, в какой последовательности каждый из нас переставлял ноги, когда мы шли в приемную залу. Тысячи и тысячи незначительных подробностей, из которых складывалась та реальность. И я вдруг поняла, что мне все это надо как-то удержать.
- Да, именно так и написано в книге! - поддакивал Алонсо.
- Нет, нет, я не совсем точно выразилась, - поспешила продолжить Росарио. - Мне не надо было воображать каждую деталь, да это, вероятно, и невозможно. Понимаете, я должна была как-то сцепить все эти подробности по мере того, как они заполняли пустоту моей памяти, в единое восприятие сбывшейся реальности! Нет, я не могу объяснить! - Росарио была почти в отчаянии.
- Это моя вина, донья Росарио, - извиняющимся голосом произнес Алонсо, пытаясь унять возбуждение. - Я был в таком восторге, обнаружив у вас дар орбинавта, что забыл предупредить об осторожности. В тексте говорится, что чем больше глубина ствола, тем труднее осуществлять переход. Там объясняется, что орбинавт должен увеличивать глубину ствола очень медленно, постепенно, по мере того, как растет его сила, иначе он может лишиться разума или даже жизни! Видимо, полчаса это слишком много для второго в жизни опыта. В первом опыте глубина ствола составляла всего несколько минут. После этого вы сразу, слишком резко, перешли к тридцати минутам.
- Но как нас выбросило в прежнюю реальность?! - недоумевала Росарио.
- Изменение оказалось нестабильным. Вам не удалось удержать в сознании все перемены, вызванные сменой витков. Как же я не предупредил вас об опасностях, связанных с глубиной ствола?!
История повторялась. Когда-то то же самое не-орбинавт Омар Алькади объяснял орбинавту Франсиско Эль-Рею.
- Не переживайте, Алонсо, - Росарио уже почти пришла в себя и теперь дышала ровно, без усилия. - Ничего страшного не произошло. Отныне я предупреждена, и буду осторожна.
- Донья Росарио, вам необходимо иметь собственную копию рукописи "Свет в оазисе". Я изготовлю ее для вас. К сожалению, не смогу сделать это быстро. Каллиграф я неважный, а поручить кому-то другому такую работу нельзя.
- О, благодарю вас, Алонсо, вы так добры ко мне! Но вы ведь, кажется, говорили, что рукопись написана древнееврейскими буквами и к тому же зашифрована?