Она почувствовала неприятный сосущий холодок внутри живота, осознав, как сильно приблизились к реальности ее смутные страхи, в которых присутствовали образы дыбы, крючьев, раскаленной жаровни и кнута в пыточном застенке.
- Ваша невозмутимость перед лицом несомненной гибели вашего сына на далеком острове! - перечислял Сохо, и в ушах Росарио его хорошо поставленный голос отзывался грохотом "Молота ведьм". - Постоянные визиты к вам мавра, который по возрасту младше дона Мануэля! То обстоятельство, что в прошлом месяце он прожил в вашем замке целую неделю. Ваш внешний вид, наконец! Вы выглядите моложе, чем двадцать с лишним лет назад, когда стояли под венцом с доном Фелипе!
Росарио не отвечала, лихорадочно перебирая в уме варианты своего поведения. Надо было как-то использовать дар орбинавта, чтобы отвести угрозу от Алонсо и от самой себя. Но как именно?!
- Господь создал этот мир, - вещал Гаспар, - и водворил в нем незыблемый порядок. Старое не может стать молодым! А если оно все же становится таковым, то это дело рук дьявола!
- То есть вы считаете, что дьявол может то, чего не может Господь? - не удержалась Росарио.
- Господь может все, но он не желает, чтобы мы молодели! - Сохо рассвирепел, встретив неожиданное сопротивление.
"У вас получается, что дьявол сострадательнее Бога", - подумала Росарио, но удержалась и не сказала этого. Ей следовало сейчас думать не о том, как осадить недруга, а о том, как спасти друга. И себя.
- Где это видано, - продолжал разгневанный сосед обличительную проповедь, - чтобы сорокапятилетняя вдова выглядела, как девица на выданье?! И нет еще, если бы вы многие годы сохраняли такую моложавость. Это хоть как-то можно было бы объяснить причудливым капризом природы. Но ведь вы стали молодеть именно с тех пор, как к вам зачастил подозрительный мориск!
Внимание Росарио неожиданно привлекло развешанное на стенах оружие. Чуть в стороне от клавикордов висел старинный рыцарский меч - большой, с обоюдоострым клинком и увесистой рукоятью. Росарио не имела понятия, на что способно идеальное тело орбинавта, но что-то подсказывало ей, что меч, который прежде ей было бы нелегко удержать на весу даже двумя руками, сейчас она поднимет без особых усилий.
Ударить человека мечом? Возможно, даже убить его? И это при ее стойком неприятии насилия, которое она пыталась передать и сыну? Да и чего она этим добьется? Не проще ли дождаться ухода Сохо, а затем изменить реальность?
Но Росарио не знала, на какой глубине следовало воздействовать на явь и как именно.
- В наши дни всякий, желающий прибегнуть к услугам колдуна или ведьмы, идет к морискам, - говорил между тем Гаспар. - Это известно всем.
Он сделал небольшую паузу и добавил с особой интонацией, чеканя каждое слово:
- В том числе и брату Хавьеру Эскивелю!
Росарио подняла на него взгляд. Все, жребий был брошен! Сохо назвал имя своего знакомого доминиканского монаха, входящего в состав саламанкской инквизиции.
- Вы сказали ему что-то? - спросила она, медленно передвигаясь к висящему на стене мечу, но не отводя при этом глаз от Гаспара.
Тому стало не по себе от ее взгляда, и он чуть отступил назад. Затем, словно сбросив с себя оцепенение, почти выкрикнул:
- Да! Я сказал ему, что ваш мориск, наверняка, занимается колдовством! Указал на то, как быстро он достиг успеха в делах после своего показного крещения! Как он обогащается за счет католиков!
- И когда же вы это сделали, дон Гаспар? - Росарио на мгновение скосила глаза на меч и убедилась, что может достать до крепления, которое держало его на стене, если встанет на носочки. Спасибо высокому росту.
- Сегодня утром мы встречались с ним в Саламанке.
- В какое время дня это произошло? - Росарио сделал шаг назад, оказавшись почти вплотную к клинку.
- Что за странные вопросы? - Сохо усмехнулся. - Думаете, что успеете предупредить своего дружка? Поздно! Это было часов пять-шесть назад, и брат Хавьер сразу же распорядился об аресте сеньора Гарделя!
Росарио словно стегнули бичом. К лицу прилил жар. Алонсо уже несколько часов находился в застенке! Сама мысль о том, что он мог испытать за эти часы, причиняла физическую муку.
- Обо мне вы тоже сказали? - спросила Росарио, впиваясь взглядом в Сохо. На нем был камзол с широким, до краев плеч, лежачим воротником, голову венчал прямоугольный берет с плюмажем. На поясе - меч в ножнах. Вряд ли он успеет его вынуть, уж слишком неожиданным будет для него нападение со стороны женщины. Особенно если она не обнажит клинка.
Перед глазами на мгновение пронеслась картина, в которой Алонсо пытали в застенке раскаленными щипцами. Росарио с трудом прогнала это кошмарное видение.
Если ударить Сохо сильно в грудь чем-то тупым так, чтобы он только потерял сознание, но не умер! Тогда она не убьет человека, но все же получит необходимую передышку для того, чтобы закрыть глаза и изменить последние шесть часов.
Шесть часов! Выдержит ли ее мозг, для которого максимальная глубина составляла на сегодняшний день всего четыре с половиной часа?
Необходимо было попытаться. Само знание о том, что Алонсо скорее всего уже находится в пыточной камере, где его, раздев догола, могли подцепить за запястья и привязать к свисающей с потолка дыбе, было нестерпимо!
Шесть часов назад Алонсо должен был спешно покинуть Кастилию и бежать отсюда как можно дальше! Росарио необходимо было немедленно превратить эту возможность в сбывшуюся реальность!
- Нет, - ответил Сохо, - о вас я пока ничего не говорил. Решил дать вам неделю на обдумывание. Я ведь считаю вас пострадавшей стороной. Вы - жертва ведовства. Если за этот срок одумаетесь, покаетесь перед исповедником и получите отпущение грехов, я забуду, что вы соучаствовали в колдовстве.
- Но как вы узнаете, сделала я это или нет? - поинтересовалась Росарио.
- Вы придете в мой замок и расскажете мне об этом с глазу на глаз. И я, положившись на Господа Бога и собственную христианскую совесть, решу, правду вы мне говорите или нет.
Он сузил глаза и сказал с нескрываемой угрозой:
- Если вы не появитесь у меня в течение недели или если я вам не поверю, я немедленно сообщу Святой Палате, что вы ведьма!
Это слово - ВЕДЬМА - прозвучало для Росарио приказом действовать. Теперь, получив все необходимые ей сведения, она не могла больше медлить. Отвернувшись к стене, словно от ужаса, дочь многих поколений альбигойцев, выступавших против насилия, быстро приподнялась и выдернула меч вместе с ножнами из петли. Как она и предполагала, он вовсе не был для нее неподъемным. Те мечи, которыми Росарио орудовала, когда отец обучал ее сражаться, казались в ту пору куда тяжелее.
Хозяйка замка быстро развернулась лицом к Сохо. Он глядел на нее округлившимися глазами. Брови его поползли вверх.
- Вы действительно лишились рассудка, - произнес Гаспар, подавшись назад.
Сейчас он позовет своих людей или попытается выбежать из залы, - догадалась Росарио и, бросившись к нему со всей скоростью, которую позволяло длинное платье, она с силой ударила его в грудь той стороной меча, где под ножнами скрывалось острие клинка.
Росарио была готова ударить его еще раз, но этого не потребовалось. Гаспар ухнул и свалился ничком на пол, сильно стукнувшись головой. Тонкий берет не особенно смягчил падения.
Росарио с ужасом смотрела на расползающуюся темную лужицу. Кровь намочила часть берета и воротник рубашки.
Росарио все-таки убила его!
Или не убила?!
Следовало наклониться, послушать дыхание, потрогать кисть, поискать пульс. Но все это требовало времени, а время было нужно для спасения Алонсо.
И тут Росарио пробудилась от оцепенения и начала быстро соображать. До нее дошло, что, даже если Сохо и умер, никакого убийства не произошло, поскольку оно все равно останется в этом витке яви, которому суждено стать несбывшимся. В новом же витке Росарио спокойно дослушает Сохо и отпустит его с миром. Ведь Алонсо к моменту их разговора будет уже вне опасности. А у нее самой для спасения есть в запасе еще целая неделя.