Наступающая ночь окрасила длинные стены главного рынка в глубокие синие и серые цвета, а под арками в стенах уже таилась тьма. Лишь в дальнем левом от Азима и Комила углу и вторым от северо-западного прохода желтоватый свет, пробирающийся сквозь обставленное деревянной решёткой окно, еле отгонял тьму от арки.
— Там, видишь? — именно туда и указал Комил. — Это худжра твоего отца, прояснил он.
— «Я знаю», — хотел сказать Азим. Во время разговора по пути сюда Азим сделал вывод, что Комил самодоволен, насмешлив, слегка высокомерен и всегда фальшиво улыбается. Промолчав, он посмотрел в указанную сторону. У окна, скрытого в глубине арки, кто-то расхаживал туда-сюда и по осанке он не был похож на отца Азима. Значит, его отец не один в своём рабочем кабинете и его спутник явно нервничает. Должно быть что-то важное, подумал Азим, следуя за Комилом под купол.
Перед заходом солнца, вофи обходят базар, удостоверяются, что злоумышленников нет, докладываются начальнику рыночной стражи и уходят домой. На ночь остаются караульные — по одному под каждым куполом и двое внутри. Однако этим вечером под северо-западным куполом их было двое и один из них чем-то хвастался, то и дело заглядывая за вход.
— Рынок закрыт! — заявил стражник, слушавший хвастуна. Он стоял у колонны, возле ступеней. Он кивком позвал соратника и спустился к пришедшим молодым людям.
Стражник хвастун, который что-то высматривал внутри, неожиданно встрепенулся, услышав громкий голос, и рысью подбежал к соратнику. Его рука машинально ухватилась за рукоять сабли.
— Назовитесь! — потребовал он.
— Свои мы, свои, — широко улыбаясь, небрежно ответил Комил. — Эрадж, ты не узнал меня? Вы что такие хмурые? — спросил он, оглядев обоих вофи.
Несмотря на то, что стражники были чуть ли не в двое старше него, тон Комила был панибратским.
— Ах, это ты, — облегченно выдохнул Эрадж, убирая руку с сабли. — А товарищ твой кто? Выглядит знакомым… Зачем в поздний час на базар явились? — спросил он, с подозрением насупив брови.
— Это, — Комил с ребяческим почтением прижал правую руку к сердцу, а левой указал на своего спутника, — извольте представить, Азим ибн Аъзам. — Комил опустил руки и прошёл по ступеням под купол. — Нас сюда его отец позвал, — посерьёзнее добавил он.
— Нас не предупредили о вашем приходе, — сказал другой вофи.
— Тот самый? — одновременно с соратником проговорил Эрадж.
— Да, тот самый, — безучастно ответил Комил.
Он уже был у входа в базар, пока Азим с недоумением всё-ещё стоял у ступеней.
— Проходи, раз уж тебя отец позвал, — Мухсин18, другой стражник отступил в сторону. — Не стой как вкопанный.
Эрадж же со своим круглым восторженным лицом протянул Азиму руку.
— Так вот он каков, юноша, которому дали выбор? Я очень рад встретить тебя воочию, — заулыбался он, пожимая руку Азима.
Юноша хотел опустить руку, но Эрадж не отпускал. Он обнял Азима за плечо другой рукой и, не смолкая, повёл его ко входу на базар.
— Ну… сделал выбор? Ещё нет? Наверное, от девиц отбою нет, — в его голосе слышалась нотка зависти. — Или от их матерей? — усмехнулся он. — Бегают за тобой, да бы подлизаться, а?..
— Я как-то об этом ещё не думал, — с серьёзным голосом перебил Азим. Ему мало было Вомика, так теперь его этот вофи будет донимать. Он вытянул свою руку из крепкой руки Эраджа и вышел из его дружеского объятия.
— А что же не думал? Дела поважнее есть? — неугомонно продолжал Эрадж. — Ах, мне бы такой выбор? — замечтался он. — Так нет! — и тут же прервал себя. — Выдали мне троюродную сестру, которую я терпеть не мог, и живи с ней теперь. А она ворчит, как дышит, — пожаловался он, качая головой.
От его слов Азиму стало ясно, в чем заключалась зависть в голосе Эраджа. Так уж заведено в Ахоруне — на ком родители скажут, на той и женишься. Юноша не стал отвечать стражнику.
— Быстрее, — на облегчение Азима позвал Комил. — Твой отец уже заждался нас.
— Стражи без хлопот, господа, — с рукой у сердца пожелал Азим и пошёл за Комилом.
Мухсин, что стоял под куполом, поблагодарил его кивком, а вот Эрадж последовал за ними.
На стенах внутри рынка через каждые пятнадцать газов висели масляные лампы. Их света было недостаточно, чтобы осветить ларьки и лавки и, тем не менее, Комил заметил двух детей с метлой у лавки.