Гермиона вытянула бокал из пальцев Нотта и отхлебнула сама.
— Я пью только по особым случаям, — раскусил её трюк Тео, — но так уж вышло, что последние недели были сплошь особенными. Да ещё мсье Делакур прислал мне на пробу дюжину бутылок вина. Это проверка на прочность, я уверен. Если бы не Блейз, я бы не справился.
Гарри рассмеялся.
— Ой, смотрите! Рон!
— Я не знала, что он тоже приглашён, — удивилась Гермиона, но даже на каблуках не могла высмотреть в толпе гостей знакомую рыжую макушку.
— Уизли занимаются огненным шоу, которое ждёт нас по окончанию вечера. Рон сказал, это будет нечто.
Сомневаться в умении Уизли что-то эффектно взрывать и поджигать не приходилось.
— Но я вам ничего не говорил, — подмигнул Гарри. — Эта информация под грифом «секретно».
— А кто это с ним? — изумлённо пробормотал Теодор. — Браун?!
Ну что за проклятье! Сколько бы Гермиона ни старалась, не могла разглядеть ни Рона, ни его спутницу.
— Это очень смело, — сказал стоящий поблизости колдун, услышав реплику Нотта. — Брауны долгое время не показывались на публике. Ходят слухи, что укус Фенрира не прошёл бесследно для их дочери.
— Неужели? — ледяным тоном произнесла Гермиона. — Даже будь Лаванда оборотнем, это не повод ставить на ней крест!
Колдун нервно кашлянул и удалился.
— Пойду перехвачу Рона после того, как он поздравит Слизнорта, — сказал Гарри. — Я скоро, — и он скрылся среди приглашённых.
— На самом деле, — медленно проговорил Теодор, неоднозначно посмотрев на всё ещё пышущую от возмущения Гермиону, — в словах того человека есть доля правды. Требуется своего рода мужество, чтобы прийти на подобное мероприятия с кем-то, отличающимся от всех, персоной нон грата.
— Лаванда — крепкий орешек, — сказала Гермиона, отмахнувшись. — Сплетни её не сломят, скорее уж она сама переговорит всех сплетников.
— Речь не только о ней, — вздохнул Теодор.
Она уставилась на него, поражённая его уставшим голосом.
— Ты правда не замечаешь? Вижу, что да. И не понимаешь. О, Гермиона, какая ты счастливица.
— Что ты имеешь в виду? — сведя брови к переносице, спросила Грейнджер.
— Забудь, не хочу портить занудством ваш вечер, — сказал Теодор и улыбнулся, покрутив на пальце массивное кольцо.
Она всё хотела узнать, откуда оно, но всё время что-то мешало. Так и сейчас: Уилки Двукрест узнал в ней свою лучшую ученицу и вытянул в центр зала, где Гермиону тут же обступили со всех сторон, поздравляя с недавним триумфом. Если бы ненависть не разъела сердце Урсулы, то Лафкин стояла бы здесь, и это была бы их общая победа.
Шум, веселье, вспышки камер, вино… У Гермионы кружилась голова. Ей нужно на воздух, и как удачно, что двери в сад отворились, а Рон пригласил всех собравшихся на вечеринке выйти наружу.
Профессор Слизнорт не отличался скромностью и ради торжества не пожалел галлеонов. В саду было невероятно красиво! Пахло тоже замечательно. Небольшое озерцо неподалёку переливалось в свете луны. Ночью оно казалось непроглядно чёрным.
Гермиона вновь нашла Теодора и встала рядом с ним. В тот же миг небо над ними взорвалось ослепительным фейерверком. Гермиона заворожённо наблюдала за сверкающими искрами, золотым дождём разрезающими ночную прохладу. Она обернулась к Теодору, чтобы спросить, какой вид салюта нравится ему больше всего, но он задумчиво следил за чем-то в другой стороне.
— Ты не смотришь? — спросила она, немного расстроенная его отрешённостью.
— Почему же? Смотрю. Только не наверху, а внизу. Взгляни на воду.
Она вновь перевела взор на озеро. Небесный огонь отражался в нём, как в чистейшем зеркале. Казалось, он вырывался из смоляных глубин неудержимым гейзером и взлетал ввысь.
— Волшебно, — восхищённо прошептала Гермиона.
— Это всего лишь крохотное озеро, а в Сиднее мы с родителями ездили на новогодний фейерверк. Тысячи огней отражались в океане. При свете дня такого не увидишь, но ночью, когда вода чернее неба, от этого зрелища глаз не оторвать. Ты чего дрожишь?
— Дурацкое платье, — раздражённо сказала Гермиона. — Слишком тонкое, и ты прав, цвет мне не подходит. Ты научишь меня легилименции, Тео? Хочу знать, когда наряд мне действительно идёт, а когда из меня хотят вытрясти деньги в магазине.
Теодор тихонько рассмеялся.
— Прости, но нет. Женщин я учить легилименции не буду.
Гермиона вспыхнула.
— Что за дискриминация?
— Твой будущий муж мне спасибо не скажет.
Она скрестила руки на груди. Муж. Это слишком далёкие перспективы даже для Гермионы Грейнджер, учитывая, что единственный человек, который её интересовал, и не пытался с ней встретиться. Она-то думала, что Регулус найдёт её после выписки, что он так соскучится, что нарушит глупую игру в «тайных друзей». Друзья так не поступают — не присылают банальные отписки из вежливости. И это притом, что невесты у него, оказывается, уже не было. Почему он так вёл себя? Блэк заставлял сердце ныть, а её саму безумно-безумно злиться! Неужели неприятная статья о Блэках и Малфоях, вышедшая в «Пророке» после дела Лафкин, его подкосила? Чушь! Он переживал и не такое, выходил из неприятностей с блеском.
— Ты опять дрожишь. Неужели так сильно замёрзла? — обеспокоился Теодор.
— Немного, — солгала Гермиона. — Но согревающие чары не нужны, лучше я вернусь в дом, — и, не дожидаясь ответа, зашагала к дверям веранды.
В зале остались редкие гости, которых угощение на столах интересовало больше развлечений, но Гермиона проигнорировала закуски. Она подошла к заветным «полочкам» Слизнорта, содержимое которых он выставил напоказ. Десятки волшебников и чародеек улыбались с колдоснимков. Знаменитости и гордость профессора: Цицерон Харкисс, Элдред Уорпл, Гвеног Джонс, Лили Эванс, Гарри… Были и групповые снимки, например, старая обрамлённая фотография облачённых в квиддичную форму ребят. На груди каждого игрока изображена змея: слизеринцы. В середине первого ряда сидел Регулус. Гермиона сняла фото с полки.
— Сборная семьдесят седьмого года.
У неё сердце ушло в пятки из-за подкравшегося сзади Слизнорта. Он благодушно рассмеялся.
— Ах, извините! Я вас напугал, Гермиона?
— Нет-нет! Я любовалась вашей коллекцией, профессор.
— О, какое чудесное слово вы подобрали — коллекция! Вы тоже её часть. К слову, не сомневаюсь, что указ по вашему проекту вступит в силу до конца мая. Вы уже готовы удивить нас всех чем-то ещё?
Из вежливости она чуть приподняла уголки губ в намёке на улыбку. Профессор уронил взгляд на снимок в её руках и опечалился.
— О-о… Это было давно. Хорошее время. Жаль, что оно быстро ушло, как и люди на глянцевой бумаге. Розье, Мальсибер, Эйвери, Блэк… Простите сентиментальность старику. Мне прекрасно известно, кем стали эти мальчики потом, но я по-прежнему вижу в них ребят, взрывающих хлопушки в школьных коридорах.
— Регулус Блэк мог бы прийти сегодня, — с укором глядя на черноволосого мальчишку на снимке, сказала Гермиона.
Слизнорт сконфузился и покрутил пуговицу на жилете, натянувшемся на животе.
— Не знаю, что вам сказать. Я долго мучился, буквально изводил себя, решая, кому стоит высылать приглашения, а кого благоразумнее оставить в стороне. Регулус был способным учеником из очень древней и богатой семьи, но сегодня…
— Сегодня? — нетерпеливо повторила Гермиона.
— Мисс Грейнджер, — перешёл на официоз профессор, — возможно, я проявил слабость, но присутствие некоторых моих бывших учеников могло бы негативно сказаться на атмосфере вечера. С одной стороны, мне хотелось оградить себя, с другой — уберечь их от осуждающих взглядов большинства гостей. Мистер Блэк прислал мне замечательный подарок. Я был тронут. Надеюсь, он не затаил обиду из-за того, что я не пригласил его. Раз всё равно прислал подарок, то нет. Как я и говорил, Регулус всегда был сообразительным молодым человеком, — Слизнорт будто сдулся, ему было неудобно рассказывать обо всём этом, может, даже стыдно. Он кряхтел и охал больше обычного.