Выбрать главу

Взобрался парень, повесил на верхушку блок — колесико железное, пропустил через него канат пеньковый и опять по бревну вниз съехал.

А техник постоял, подумал, померил что-то складным аршином и показал, за какое место опоры нужно конец того каната привязывать. Рассчитал, значит: чтобы и поднялась она повыше и перевес вниз рельсами был. Потом сказал десятнику, что для подъема две ломовые лошади потребуются.

Лошадей пригнали, хомуты на шеи им надвинули, постромки приладили и на концы постромок валек березовый подцепили. К вальку к этому подъемный конец каната и привязали.

Потянули лошади что есть силы, и макушка опоры стала кверху подниматься. Мужики только с боков поддерживают, чтобы рельсы над ямами пришлись. И как только рельсы от земли оторвались да над ямами повисли, так лошадей назад попятили, и опора ногами в ямы встала. А мужики эти ямы быстро засыпали.

Вот так дело и пошло. Потом еще для подъема лебедку приспособили. За месяц все и поставили.

Провода вешать и натягивать артель собрали особенную: мужики все видные, смекалистые. Шутка ли, дело-то мудреное, по тем проводам электричество потечет. Инженер сел в тарантас и поехал по болотистому лугу, а за ним, чавкая лаптями по болотной жиже, артельщики. Остановились у высокого деревянного столба. Показав на большие катушки с витым медным проводом, на кучу фарфоровых столбиков с железными штырями, инженер сказал:

— Провод должен висеть там! — И поднял палец вверх.

Грамотным в артели из всех двенадцати был один Арсений Буланов.

— Ну вот, будешь ты самым старшим, с тебя и спрос, — сказал инженер и уехал.

Размотали мужики три катушки, стали поднимать провод наверх. Первым послали на столб Федота.

— Мы с тобой здесь только двое в сапогах, — сказал Буланов, — а на лапти кошки не подвяжешь.

Федот подвязал кошки, обхватил столб обеими руками, крепко прижался к нему и, потихоньку перебирая ногами, стал подниматься. Поднялся на две сажени, посмотрел вниз, сомлел.

— Братцы, — кричит, — не могу дальше, голова кружится!

Буланов велел ему спускаться. Подвязал к ногам кошки, а к поясу пеньковую веревку и полез сам. Влез, перекинул веревку через железину, что наверху столба. Подвязали ему к веревке столбик фарфоровый. Подтянул его Арсений, воткнул штырем в ту железину и снизу гайкой прикрутил. А потом подняли и провод.

Когда стали тот провод натягивать, из ближней деревни Нестерово прибежал пастух Пантелей.

— Стойте, мужики. Я же на этой засеке скотину пасу.

— Ну и паси себе, — сказал Буланов.

— Как пасти-то? Дьякон сказывал, с того провода молонья в землю бить будет.

— Болтает твой дьякон несуразное, — ответил Арсений.

Проработали до темноты и разошлись по баракам. Они и не ведали, что в то лето 1913 года положили начало новой, очень нужной для России профессии.

* * *

Залежей торфа, на которых была построена «Электропередача», должно было хватить на много лет работы электростанции. Но еще больше торфа инженеры обнаружили в нескольких десятках километров от этого места. Непроходимые торфяные болота раскинулись между селами Петровское и Шатур. По селу Шатур и назвали эти болота Шатурскими.

Нужда в шатурском торфе была большая. Шла империалистическая война. Холод, разруха. Руководитель торфяного хозяйства Иван Иванович Радченко не раз обращался к губернским правителям, просил дать денег на разработки. Однако приступить к делу удалось только после Октябрьской революции. Уже в ноябре 1917 года Радченко едет в Петроград к В. И. Ленину.

Знакомство Ивана Ивановича с Владимиром Ильичем состоялось еще в 1900 году. По заданию В. И. Ленина Радченко организовал тогда в Кишиневе подпольную типографию. Печатал и переправлял в города России газету «Искра». Жандармы арестовали Ивана Ивановича и вначале держали его в одиночке Петропавловской крепости, а затем сослали в Якутию. Из ссылки Радченко бежал. Долгие годы ему пришлось много ездить по стране. Выполняя поручения партии, он побывал в Петербурге, Баку, Харькове, Одессе. В 1912 году товарищи помогли устроиться на «Электропередаче», он стал там заведовать торфяным хозяйством.

А о встрече с Лениным в Петрограде Иван Иванович писал жене и сыну:

«Итак, я виделся с самим Лениным!

Добившись пропуска к Владимиру Ильичу в Смольном, я встретился в коридоре с Марией Ильиничной, которая провела меня к нему. Владимир Ильич приветливо встретил меня. Стал расспрашивать, где я был эти годы, чем занимался. Обрадовался, узнав, что я работал на торфу и знаю это дело. Он сразу оценил этот вид топлива, как более доступный при данных обстоятельствах, чем далекий донбасский уголь и бакинская нефть. Особенно разгорелся мечтою о целом ряде будущих крупных электростанций на торфу, типа богородской „Электропередачи“… Что касается нужных Москве кредитов для организации торфяных хозяйств, он лично нашел необходимым их дать, обещая поставить вопрос в Совнаркоме».