- Пятый.
- Ты это, Любушка? - у Виднова дрогнул голос. - Андрея Ивановича мне. Быстрее. Где хошь найди.
Было слышно, как телефонистка вызывает одного, другого и у всех спрашивает:
- Нет Долгушина? Срочно нужен.
И... вот он наконец.
- Долгушин слушает.
- Андрей Иванович. Виднов это. Линию обошли, в порядке. Я и Константин...
Яркий луч уперся в глаза. Громко крича и натыкаясь на расставленную в беспорядке мебель, к нему идут невидимые пока враги. Там, в Туле, Долгушин тревожно спрашивает:
- Что замолчал? Не немцы ли?
- Здесь они! - кричит Антон Степанович, но его ударяют в бок стволом пистолета и бросают в угол; трубка, стукнувшись о подоконник, падает на пол.
Солдаты пинают Виднова ногами, а офицер кричит:
- Большевик! Партизан! Ты что сказаль своему комиссар?
Антона Степановича приподнимают, встряхивают. Придерживаясь за стену, он идет к выходу, а офицер все так же истошно кричит:
- Мы будем тебя стрелять!
Запертая в комнате, с криком рвется жена, плачут ребятишки. Виднова сбрасывают с крыльца и при свете электрических фонариков бьют...
Затем берут за ноги и тянут к сараю.
Голова Антона Степановича ударяется о мерзлые кочки.
...В первых числах декабря конники генерала Белова, отбросив врага от Каширы, продвинулись на юг и двенадцатого выбили фашистов из Сталиногорска. В эти же дни части генерала Болдина заканчивали разгром вражеских войск под Тулой.
Оставив на дорогах застывшие машины, побежала и та немецкая дивизия, штаб которой располагался на Крюковском монтерском пункте.
Морозным вечером, когда кругом все затихло, плачущая Арина Ивановна Виднова вывела из сарая мужа и сына.
Недолог был их отдых. Вскоре и Антона Степановича и Константина вызвали в Тулу. Вокруг города стояли залитые водой шахты, и, чтобы дать им электрическую энергию, требовалось восстановить разрушенные фашистами электропередачи.
И вновь взялся Виднов за свою работу, не зная еще о том, что именно благодаря ему и другим таким же простым труженикам заслужит Тула высокое звание Города-героя.
* * *
Велики потери, которые нанесли нашей энергетике фашистские захватчики. Одних только крупных электростанций разрушили более шестидесяти. Всего же враг уничтожил свыше двенадцати тысяч электростанций и подстанций - половину того, что имела наша страна к началу 1941 года. Груды кирпичного лома да искореженного металла - вот все, что осталось от электростанций, на которых побывали оголтелые фашисты.
Возвращаясь на старые места, ставшие пепелищами, энергетики сразу же горячо брались за дело. Без электрической энергии нельзя было восстановить заводы. От энергетиков в первую очередь зависело, как быстро смогут рабочие вновь начать давать фронту снаряды, патроны, сукно для солдатских шинелей...
Работали в метель, при жесточайшем морозе. Бывало, рядом, за бугром, еще трещат автоматные очереди, а линейщики уже вяжут опоры, готовят их к установке.
В феврале 1942 года началось восстановление гидростанции и на реке Волхов. Монтажники уложили кабели прямо по дну Ладожского озера. Другого пути от Волхова на Ленинград не было. Работали по ночам, когда затихали боевые действия.
23 сентября блокированный врагом город получил электроэнергию. Коллектив ленинградского завода "Электросила" смог взяться за изготовление генераторов для Рыбинской ГЭС.
В ту осень 1942-го пустили и первый восстановленный турбогенератор на Сталиногорской ГРЭС.
В 1943-м началось восстановление разрушенных тепловых электростанций Донецкого угольного бассейна.
В ночь на 30 декабря 1943 года части Советской Армии форсировали Днепр и выбили фашистов с территории Днепровской электростанции. Ужасающая картина открылась глазам наших воинов. 30 быков плотины из 47 было перед отступлением взорвано фашистами. В груду металла превратились рабочие колеса турбин. От стоявших на берегу зданий остались одни фундаменты.
Бежавший из Приднепровья генерал Штюльпнагель докладывал Гитлеру, будто русским понадобится двадцать пять лет, чтобы восстановить разрушенное.
Фашистский генерал просчитался. Первый агрегат восстановленного Днепрогэса дал ток 3 марта 1947 года.
Освобожденным от врага городам и заводам срочно требовались свет, вода, тепло, энергия. И потому восстановительные работы велись повсюду небывало высокими темпами.
Наращивали мощность и электростанции Урала, Сибири.
В 1947 году Советский Союз занял второе место в мире по производству электрической энергии.
Электростанции не просто восстанавливались. Обновленные, они были и мощнее и современнее довоенных.
Развернулось и строительство электрических сетей.
С давних пор завод, фабрика зачастую получали электрическую энергию всего по одной высоковольтной линии. Повреждалась линия, и заводы, поселки оставались без света.
В первые же послевоенные годы проектировщики приступили к разметке трасс для резервных линий.
На эти новые трассы срочно направлялись линейные бригады строителей.
Рассказ 11
О послевоенных строителях высоковольтных
линий и о том, как монтер Колька Мельников
нырял под лед.
Это случалось довольно часто, и люди уже перестали удивляться. Внезапно все погружалось в темноту. Смолкал шум фабричных машин, затихали репродукторы.
И сразу рушился установившийся порядок. Рабочие бесцельно слонялись по темным, затихшим цехам. Зрители выходили из кинотеатра, недосмотрев картину. Школьники расходились по домам. И только хирург в поселковой больнице, стоя у операционного стола, продолжал свое дело при слабом свете керосиновой лампы, колеблющейся в руке медицинской сестры.
Фряновская камвольно-прядильная фабрика и большой рабочий поселок Фряново в северной части Московской области много лет получали электрическую энергию по единственной высоковольтной линии. Ее построили в 1925 году, на заре советской электрификации. На протяжении тридцати километров стояли покосившиеся деревянные опоры с подвешенными на них тонкими проводами. Провода эти часто повреждались: то от ударов молний, то от падающих деревьев. А как-то раз линию вывел из строя заряд дроби, выпущенный из охотничьего ружья. Мороз в тот вечер перевалил за тридцать, и опасались, что отопительные батареи в домах поселка вот-вот застынут и разрушатся.
Три часа пробивался тогда к месту аварии вездеход Ивана Кукина - в темноте, по глубокому снегу. За два часа - в предельно короткий срок бригада произвела ремонт, и Кукин, взобравшись на стоявший поблизости телефонный столб, подключил переносный аппарат и доложил о готовности линии к работе.
Именно бригаде Кукина и поручили построить еще одну электропередачу, которая связала бы Фряново со второй питающей подстанцией.
Они приехали сюда в день столетия фабрики, и яркие гирлянды из разноцветных электрических лампочек украшали фабричные здания и улицы поселка.
Было их шестеро: бригадир, два верховых монтера - Николай Логинов и Виктор Пискарев, - шофер Василий Сосулин и два молодых паренька, два Коли - Гусев и Мельников.
Выезжали с рассветом. Скованные морозом болота не мешали проезду. Впереди шла машина с инструментом, за нею - автовышка, управляемая никогда не унывающим Николаем Логиновым. Замыкал колонну Виктор Пискарев на тракторе.
Работали дружно, весело. Опору, поддерживая с боков веревками, приподнимали трактором и лебедкой автомашины, спускали в котлован. Затем, подгоняемые морозцем, с лопатами бежали на засыпку, укрепляли основание, трактором же сдвигали грунт, трамбовали.
Две недели работали на торфяном болоте. Загнали туда все свои механизмы, забили двадцать восемь свай, поставили на них опоры и разрушили тем самым созданную местными старожилами легенду, будто болото непроходимо.
Каждую неделю приезжал к ним старший мастер. Проходил по линии, осматривал такелаж, машины. Когда находил непорядок, подзывал бригадира и всегда говорил одно: "Чтобы этого я больше не видел". Вечером все они усаживались за большой стол и разговаривали о делах. На стол ставилось и большое блюдо с разваристой картошкой. Из чемоданов и сумок вынимались куски сала, колбасы. И обязательно разрезалась толстая, жирная селедка - "особая, фряновская, такой нигде нет".