– Почти через два месяца я уезжаю в Чикаго – говорю я, будто она меня услышит – уверена, ты была бы в восторге от этого города. Вообще-то я хотела сказать, что…отпускаю тебя. Я попытаюсь, теперь вспоминая тебя, улыбаться, а не плакать и грустить. Я попробую так себя вести. Мне тебя чертовски не хватает, Кайла. Я не представляю, как буду учиться в Чикаго одна. Ты ведь знаешь я не из тех, кто любит заводить знакомства – я не удерживаюсь от нервного смешка.
–Я люблю тебя – тихим голосом добавляю я. просидев ещё минуту, встаю и иду к машине. Пребывание на кладбище – это для меня дополнительный стресс.
***
Дома меня встречает запах запечённого авокадо. Запах манит меня на кухню. Папа уже накрыл на стол, но возился с салатом, ругаясь себе под нос, расчищая порей.
– Привет – громче, чем обычно произношу я и иду к раковине, чтобы вымыть руки.
– Ты уже вернулась! Я сейчас закончу с салатом, и сядем ужинать – он пыхтит, но всё же справляется и расчищает порей, нарезая его тонкими ломтиками.
– Я не голодна – признаюсь я, наливая апельсиновый сок.
– Ты обязана поесть!– папа хмурится и заправляет салат из порея, брокколи, капусты и помидоров оливковым маслом – Уже 4 часа дня…или вечера, не важно.
Я хихикаю и отпиваю апельсиновый сок. Пап усаживается за стол и жалобно смотрит на меня. Я улыбаюсь.
– Ладно, но только одну порцию – показываю пальцем на запечённое авокадо. Папа кивает, и я усаживаюсь рядом с ним. На вкус оказалось довольно таки не плохо. Интересное сочетание авокадо с мясом и сыром. Съедаю одну порцию и пробую салат. Уже ощущаю тяжесть в животе. Похоже, мой желудок привык, есть очень мало. Благодарю папу за ужин. Вымываю тарелку и кладу на кухонную полку. Обнимаю папу за плечи и отправляюсь в свою комнату.
Лежа в кровати не могу не перестать думать о переезде в Чикаго. Это не просто чужой город, но и чужая страна. Осталось так мало времени, но и одновременно это время кажется мне невероятно долгим. Мысли путаются. Может, я быстро освоюсь, и даже смогу найти друзей? Увы! Это лишь только надежды. Я, к сожалению, знаю себя. Всё же придётся подружиться с соседкой. Соседка! Точно!
Стоп!
Не понимаю. Это меня радует или пугает? Чёрт, как же всё сложно. Иногда я завидую простым подросткам, которые относятся к таким вещам обыденно и проще. Для меня же это кажется катастрофой. А вдруг я совершенно не умею правильно общаться, и от меня все будут шарахаться? Может, сменить имидж? Перекрасить волосы или отрезать чёлку, сделать пирсинг. Плохая идея. Пирсинг-это больно. Да, я жуткая трусиха, знаю. А мои тёмно-русые волосы, меня вполне устраивают, да они и не длинные, доходят до плеч. Мне впрочем, и не нужны эти «друзья», я жила как-то и без них. Но ведь я в кой-то веке прислушалась к этим советам: «Ты должна жить дальше» или «Всё будет хорошо, начни новую жизнь» наверно и не стоит начинать. Вся эта ожидающая меня новизна, пугает. Всё же, почему я настолько необъективна.
– Ох – я тяжело вздыхаю и переворачиваюсь на бок. Втыкаю наушники в уши и ставлю тихую мелодию. Без слов. Просто чистая музыка.
Видимо мне уже ничего не поможет. Лучше и вправду оставаться одной. Так проще и привычнее как-то, но и что ожидает меня там, в суете большого города я представить не могу. Я замечаю, что папа очень беспокоится. Тогда зачем он отправляет меня туда?
Однажды он ответил мне на этот вопрос:
– Ты должна туда поехать, Сайли – папин голос понижается в тоне, и кажется хриплым. Наверно это оттого, что он переборщил с лимоном в соусе, отчего у него началась изжога
– Меня зовут Месси, пап! – исправляю я отца, возмущённо фыркая.
– Да, извини, Месси – исправляется он – Просто, когда я раздражён, мне почему-то вспоминается твоё прежнее имя.