Она усмехается и закатывает глаза. Ещё год назад этот жест бы меня взбесил, но сейчас, он как лекарство
– Ладно. Как раз проводишь меня до общежития.
– Точно.
Мы идём по тротуару. Вечер. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, а последние лучи раскинулись багровыми линиями вдоль неба.
– Вчера был ещё красивее, когда сквозь тучи простирались последние лучи, а затем и вовсе всё небо окрасилось в алые и розоватые оттенки – вдруг говорит Месси, видимо заметив, что я наблюдал за закатом.
– Я влюблён в закаты, так же, как и в тебя – сказав это, я не осознал, что произнёс это вслух. Месси прокашлялась и отвела взгляд в сторону.
– Прости – полушёпотом сказал я, слегка дотрагиваясь до её руки
– Ох, нет. Ты не должен извиняться – её веки полуопущены.
– Взгляни на меня – я приподнимаю пальцами её подбородок, и она подчиняется. Невинно хлопая ресницами, он и не подозревает, что я медленно тону в его бездонных голубых глазах.
– Что? Почему ты так смотришь? – её глаза растерянно бегают по моему лицу.
– Ничего – я убираю руку с её лица, и мы идём дальше.
Я ещё до конца не осознаю, что происходит. Мы не виделись с ней год, и сейчас просто гуляем, даже ведём непринуждённую беседу. Мы не ссоримся, и не вспоминаем былые ошибки. Может, нам удастся всё наладить. Вот бы.
– Так, как ты жил всё это, эээ….всё это время? – она заправляет прядь волос за ухо и смотрит прямо перед собой.
– Я не занимался ничем серьёзным, потому что у меня лишь академический отпуск, и нужно доучиться.
– И всё же – докапывается она.
– Я работал менеджером в одной фирме, и ещё, как хобби, я рисовал людей на улицах. Однажды ко мне подошёл один мужчина, и предложил выставлять свои картины у него. Я согласился. Всё это в итоге привел меня к владельцу той галереи, где сегодня выставлялись мои работы. Я ещё думал, может остаться в Вашингтоне, но это предложение подтолкнуло меня. Ведь здесь, в Чикаго у меня ещё есть незаконченное дело.
– Незаконченное дело? – она выгибает бровь.
– Я бы не смог ещё выдержать какой-либо срок. Я должен с тобой поговорить. Мы должны, но если ты не хочешь…
– О чём ты хочешь поговорить? – выдохнув, она вновь заправляет з ухо непослушную прядь.
Обожаю, когда она так делает.
– Это же очевидно, – я слегка улыбаюсь – о нас.
Она цокает.
– Всё…запутано что-ли? – она потирает ладонью свою руку. Нервничает.
– Ещё как – усмехаюсь я, и Месс тоже не удерживается от смешка. Меня радует, что напряжение рассеивается и переходит в более игривый и спокойный диалог.
– Знаешь, отношения, как корабль. Если не выдержит небольшую бурю, то нет смысла выходить в открытый океан.
– Ты хочешь сказать, что, – я глубоко вздыхаю и смотрю прямо ей в глаза – что у нас нет шанса?
Она пожимает плечами, и обнимает себя руками
– Шанс есть всегда – она вздрагивает.
Ей холодно.
Снимаю кожаную куртку и надеваю на её плечи. Она слегка отстраняется, но затем, понимает, что я делаю, и поправляет куртку.
– Спасибо – одними губами проговаривает она, и часто моргает.
– Я вернулся, и не представляю, как буду находиться в одном городе с тобой и не видеть тебя.
– Мы можем видеться – ровным голосом говорит она.
– Правда? То есть в качестве…
– Не знаю… – она судорожно выдыхает и смотрит на меня из-под ресниц.
Какая же она милая. Маленькая и хрупкая девочка, которую я разрушил. Болван…
– Я виноват, и говорил это сотню раз. Ты – самое прекрасное, что случалось в моей жизни. Я благодарен тебе в миллионы раз, и также виновен. Я натворил глупостей и потерял тебя, но ведь я всегда был твоим. Полностью. Та ложь, была во благо. Я не хотел, чтобы ты была впутана в это.
– Всё же я впуталась, когда через меня, к тебе решили подобраться – напоминает она, скрестив руки н груди.
– Я всё это знаю – я провожу рукой по волосам и сжимаю губы. Так и знал, что она напомнит мне все мои косяки. Чёрт.
– Ты был прав, Дейв. Я не смогу забыть всё, что произошло в тот день. Как меня связали и рассказали весь ужас, который лучше бы я узнала от тебя, как надо мной чуть не надругались. Я помню, как я сидела над твоим окровавленным телом, как я выстрелила в людей. В живых людей. Всё произошло спонтанно. Я помню, как стреляли в меня, как мы ругались на следующий день, когда ты чуть ли меня не ударил.
– Я бы этого не сделал – говорю я, качая головой.
– Ты не можешь этого знать. Ты был слишком зол – её губы дрожат, а глаза блестят, наполняясь слезами – Ты едва не умер в тот день. Мы оба. Только вот если бы с тобой что-то случилось? Что бы я делала тогда? – её голос срывается, и она отводит взгляд.
– А я? – мой голос стал хриплым – Что бы делал я, если бы Рональд издевался над твоим телом? Если бы он посмел лапать тебя? Убить? Ты ведь, чёрт возьми, не знаешь, что я чувствовал, когда не мог и шаг ступить, будучи связан. Я не мог помочь тебе, когда Рональд к тебе прикасался…