Мысли закружились, и Корнецвет свернул в сторону от воды, в кусты. Если он пойдёт по тому пути, по которому пришёл, то это приведёт его через лес и обратно к Звёздному племени. Он нетерпеливо пробирался между гниющими ветками, сдерживая дрожь, когда увядшие листья скользили по его позвоночнику.
Он жалел воинов, которые приходили сюда после смерти. Может кто—нибудь из них сожалел о своих поступках, которые привели их в Сумрачный лес? Его мысли метнулись к Снегоухому, и он почувствовал внезапный укол печали. Если бы только у покрытого шрамами кота был шанс увидеть Звёздное племя; он заслужил шанс на счастье, пожертвовав собой ради спасения духов. Но вместо этого он исчез навсегда.
Корнецвет встряхнул шкуру, вспомнив, что Тенесвет говорил о Сумрачном лесе. Это место питалось страданиями. Он должен был продолжать надеяться. Подняв морду, он сосредоточился на поисках остальных. — Я доберусь до них раньше, чем это сделают коты Уголька, — он не собирался позволить Ледошёрстке или кому—то из них попасть в лапы воинов Сумрачного леса.
Они собирались выбраться из этого места и найти способ победить Уголька.
Вырвавшись из кустов, он помчался между деревьями.
Наверняка Тенесвет уже нашел дорогу обратно в Лунное озеро. Не высовываясь, Корнецвет стал пробираться между зарослями. За ними в провал в лесной подстилке уходила полоса папоротников, и Корнецвет погрузился в нее, полузакрыв глаза от ветвей, прокладывая себе путь. Он вырвался наружу, с облегчением освободившись от них, и стряхнул с ушей лиственную пыль.
— Я иду, Ледошёрстка, — с приливом надежды он представил, как найдет ее у барьера вместе со Стебелем, Шпилем и Ивушкой. Вместе они найдут способ спасти Звёздное племя. Заручившись помощью живых племён, они смогут освободить остальных и разрушить барьер, отрезавший их от Звёздного племени.
Когда он начал подниматься вверх по склону, он увидел, что что—то движется.
Он замер. Из—за дерева выскользнула кошка.
У Корнецвета сжалась грудь, когда он узнал широкую морду.
Он уже встречал эту воительницу раньше.
Ее круглые янтарные глаза мерцали удовлетворением, когда она разжимала когти.
— Привет, Корнецвет, — прорычала она, преграждая ему путь.
Корнецвет отступил назад, заставляя свою шкуру не шипеть, глядя на злобную кошку. Это была Кленовница.
Глава 5
Тенесвет вглядывался в змеящуюся впереди тропинку.
Эта часть леса выглядела точно так же, как и предыдущая. Как он должен был найти дорогу к Лунному озеру, если каждое дерево было таким же скрюченным, как и предыдущее, а мох, который, казалось, покрывал каждый ствол и корень, окрасил всё в один и тот же жалкий цвет?
Он напрягся, когда что—то привлекло его внимание. Что это?
Была ли фигура впереди тенью или Сумрачным воином? Он затаил дыхание, не решаясь пошевелиться, и напряг глаза, пока не увидел, что грубая шкура — это не матовый мех, а кора. Это ветка. Он снова зашагал вперед, слегка морщась. По мере того как головокружение проходило, а пульсация за ухом начала стихать, он все больше и больше обращал внимание на рану на лапе. Мотылинка обработала ее после последнего визита в Сумрачный лес, но она снова открылась, когда Уголёк напал на него, и теперь горела.
Тенесвет поднял морду и зашагал дальше. Он должен был вернуться к живым племенам. Они должны были прислать помощь, если хотели разрушить барьер, отрезавший их от Звёздного племени. Времени терять было нельзя. Ручьи темной воды все глубже врезались в лесную подстилку.
А Тенесвет видел, как туман постоянно давит на край его зрения, словно в любой момент может нахлынуть и поглотить деревья.
Как бы ему хотелось, чтобы это был настоящий лес. По крайней мере, тогда он смог бы находить дорогу по запаху. Дома он всегда знал, где находится, даже с закрытыми глазами. Запах свежего кервеля, цветущей лапчатки или мягкие листья бурачника, прижатые к лапам, сориентируют его быстрее, чем зрение. Здесь же всё пахло гнилью.
Тенесвет перепрыгнул через очередной темный ручей и осмотрел деревья, надеясь найти подсказку, что он идет в правильном направлении. Действительно ли это путь к Лунному озеру? Он остановился там, где валун заставлял тропу изгибаться, и принюхался к камню, надеясь почувствовать собственный запах или, возможно, запах Корнецвета. Если бы это был путь к Лунному озеру, он бы тоже прошел здесь, не так ли?
Он разочарованно вильнул хвостом, вдыхая лишь затхлый запах гнили, и поднял раненую лапу, подпрыгивая на трех лапах, чтобы унять колющую боль, которая с каждым шагом поднималась вверх по хвосту.
В его нутре зародилась тревога. Эта тропинка тянулась в более глубокую тень. Что, если он был уже далеко от Лунного озера? Что, если он шел совсем не в том направлении и только отдалялся? Сердце замирало при этой мысли, но он шел вперед, чувствуя внезапную усталость, когда надежда, за которую он цеплялся, казалось, утекала в сырую землю.