Лужесвет заколебался, его глаза на мгновение потемнели, прежде чем он распушил мех и ярко мяукнул: — Что ты имеешь в виду, сказав, что ты не настоящий целитель? Ты прекрасный целитель. Через несколько лун ты будешь почти так же хорош, как я.
Тенесвет поднял глаза. Удивление промелькнуло в его шерсти.
Лужесвет мурлыкал.
Мотылинка взмахнула хвостом.
— Быть целителем — это больше, чем связываться с кучкой мертвых воинов.
Он моргнул, глядя на неё.
— Но ты так рассердилась на меня за то, что я вернул Уголька.
Мотылинка фыркнула.
— Пришлось рассердиться на кого-нибудь, — мяукнула она. — Мне жаль, что я была так строга с тобой. Я тосковала по своему месту в Речном племени, и мне нужно было кого-то обвинить в этом. И я полагаю, что в некотором роде ты представлял мой худший страх — что живые пойдут против своих инстинктов, чтобы следовать опасным инструкциям давно умерших. Но Уголёк мог использовать любого. Он выбрал тебя не по твоей вине, и мне не следовало так поступать. Если бы он выбрал меня, меня тоже могли бы одурачить. Но не думаю, что у меня хватило бы смелости последовать за ним в Сумрачный лес, — она взглянула на раны на шкуре Тенесвета, где его мех всё ещё был покрыт засохшей кровью. — Даже когда ты был ранен, ты вернулся туда, чтобы помочь победить его раз и навсегда. Как я могла на тебя сердиться?
Сердце Тенесвета поднялось, и он с надеждой взглянул на других целителей. Они чувствовали то же самое?
Воробей тоже встрял в разговор.
— Я не знаю, почему ты так суетишься, — сказал он Тенесвету. — Мотылинка прекрасно живёт, не связываясь со Звёздным племенем, — он обратил свой слепой взгляд на Мотылинку.
«Думаю, он сожалеет о том, что раскрыл её секрет всему Совету», — размышлял Тенесвет, пока кот Грозового племени продолжал. — Что касается Уголька, то что сделано, то сделано. Возможно, ты был мышеголовым, но ты был молод. Ты всё ещё жив! Я уверен, что ты совершишь ещё много ошибок. Но твоё сердце в нужном месте, и ты более чем компенсировал причиненный вред.
Пустельга кивнул.
— Если мы когда—либо заставляли тебя чувствовать, что ты не заслуживаешь быть целителем, нам очень жаль. Благодаря тебе Звёздное племя вернулось, и племена в безопасности. Если это не делает тебя целителем, ничего не сможет.
Ольхогрив взмахнул хвостом.
— Ты один из нас, и ничего не изменится.
Тенесвет оглядел своих товарищей.
Они смотрели на него с уважением, которого он никогда раньше не видел в их глазах. Казалось, пустота в его сердце наполнилась радостью. Он внезапно почувствовал уверенность, что тьма, в которую втянул его Уголёк, рассеялась навсегда.
Впервые он не чувствовал себя посторонним. Наконец—то его приняли.
Глава 24
— Ежевичная Звезда! Ежевичная Звезда!
Корнецвет смотрел на Великий Дуб, в то время как племена вместе громко скандировали имя вернувшегося предводителя. На длинной низкой ветке Ежевичная Звезда смущенно пошевелил лапами, но глаза его сияли. Он был явно рад вернуться. Островная поляна, теплая под самой большой полной луной Зеленых Листьев, казалось, шипела от счастья. Несмотря на свои потери, племена были рады, что порядок был восстановлен, а также их связь со своими предками. Но Корнецвет не мог разделить их радость. Прошло пол луны с тех пор, как он вернулся из Сумрачного леса, горе утяжеляло каждый шаг лапы и тянуло за каждым вздохом. Оно испортило вкус добычи и заглушило товарищеские отношения его соплеменников, так что он чувствовал себя не более чем призрачным котом, бродящим по лагерю.
Он присоединился к остальным, но боль в его сердце усилилась, пока его мяуканье не сменилось тишиной.
Иглоцапка подтолкнула его.
— Ты в порядке?
— Да, — он встретил её тревожный взгляд, расширив свои глаза, чтобы успокоить её. Она сочувственно моргнула. В течение последнего полумесяца она оставалась рядом с ним в лагере, приносила ему добычу из груды свежей добычи и просила присоединиться к его патрулям.
Он был благодарен сестре за заботу. Но в некоторые дни ему было слишком тяжело, ему хотелось оставить своё племя на время и он уходил в лес.
Однако его соплеменники пережили достаточно, и он не собирался беспокоить их исчезновением. Так что он присоединялся к каждому патрулю, хотя и хотел остаться в своём гнезде; он охотился со своими соплеменниками, когда они просили. И когда Пчелка и Жучок начали следовать за ним по лагерю широко раскрытыми восхищенными глазами, задавая ему вопросы о его пребывании в Сумрачном лесу, он изо всех сил старался скрыть свою печаль, когда рассказывал им, как храбро Ледошёрстка и другие воины сражались.