Хомо Сапиенс напрягал мускулы, чтобы сделать следующий шаг в Галактику, чтобы распространиться среди звезд. И когда он хотел идти, приходил слабоумный, брал его на руки и нес.
Корт усмехнулся. Голос Найвес оторвал его от размышлений.
- Здесь наш класс "С".
Один тренер мог тренировать сорок подростков. Корт уже пятнадцать лет координировал эти станции и каждый раз удивлялся этому.
- Фантастика! - пробормотал он.
На одной из спортивных площадок полукругом стояли сорок загорелых юношей. Они все без исключения были выше метра семидесяти ростом. Коротко подстриженные волосы, белые зубы, фигуры молодого тореро. Они смотрели на маленькую группу с Кортом в центре и дисциплинированно молчали. Найвес держалась на заднем плане.
- Еще восемь месяцев, потом они нас покинут.
На молодых людях были длинные брюки и специальные сапоги из искусственной кожи, которые они будут носить все оставшиеся недели. Широкие пояса с магнитными пряжками поддерживали брюки, а над ними блестели обнаженные торсы.
- Все в порядке, - сказал Корт и повернулся. - Идемте. - Но прежде чем покинуть группу. Корт пожал руку ее руководителю. Господа, я поражен, сказал он. - Я давно уже знаю эти станции,
но меня всегда захватывает картина последнего класса. Я считаю, что вы тоже частично удовлетворены этим прогрессом. Или я ошибаюсь?
- Нет, - ответил один из нейротехников, - вы не ошибаетесь, Координатор. Мне только жаль, что мы не можем поговорить с ... нашей продукцией лет через десять.
- Здесь я могу дать вам только один ответ, который вынужден давать каждый раз: попытайтесь войти в положение одного из этих людей - потом. Этого достаточно?
Техник медленно кивнул.
- Я полностью сознаю это, - ответил он. - Но, несмотря на это, чувствую некоторое неудобство. И сообщения, получаемые время от времени от людей Внешней службы...
В долю секунды Корт превратился в человека, отдающего приказы и не привыкшего выслушивать возражения.
- Эти сообщения представляют из себя максимум предупредительности, и я предупреждаю каждого, занимающегося личными исследованиями и так или иначе влияющего на ход вещей. До сих пор было выслано сорок психологов. Довольно суровые приговоры были вынесены быстро. Я заклинаю вас, в ваших же собственных интересах, никогда не делать ничего подобного. Мы заметим это и нанесем удар, - потом совершенно другим голосом: - Люди, разве вам недостаточно того, что мы сделали здесь? Разве недостаточно того, что Земля пожинает плоды новых станций? Этого должно быть достаточно.
Техник опустил голову.
- Вы правы. Координатор, - произнес он и медленно направился к жилому корпусу.
Корт взял руку женщины и сжал ее пальцы. Потом он расслабился и почти неслышно произнес:
- А мы сядем в одну из машин и куда-нибудь уедем с двумя небольшими чемоданами. Туда, где есть солнце и песок... и ты.
- Хуан, - почти испуганно произнесла она, - ты меня пугаешь!
- Я замерз. У меня совсем нет желания и дальше вести эту утонченную игру. Я буквально тоскую по кому-нибудь, у кого есть несломленная душа. Так едем?
- Да, - тихо ответила она. - Едем - и быстрее.
Полчаса спустя "цезарь" свернул на побережье.
Ноугэра прогудел:
- ... не было ни песка, ни моря, ни соленых вод, ни Земли внизу, ни неба вверху, ни травы - одна пустота.
Потом он протянул руку, сравнивая цифры второго ряда чисел, мигающие в глазах угловатого Лица перед ним, и нажал на рычаг. Один. из глаз дружески подмигнул, еще раз загорелся красным и погас.
- Хорошо, - сказал теплый голос.
Прозвенел маленький колокольчик. На лбу Лица появились цветные линии, означающие, что Ногуэра должен нажать еще один рычаг, чтобы что-нибудь произошло.
- ... с юга Солнце, Луны товарищ, касающееся правой рукой края неба;
Строки из "Эдды" были остатками уроков литературы, которые когда-то посещал этот человек. Время между играми он заполнял тем, что восстанавливал воспоминания в своем мозгу; ему нравилось слушать звук своего низкого голоса в шарообразном помещении. Лицо перед ним, на самом деле являющееся сложным полуприборомполуроботом, играло с ним в игру, которую он любил.
Внезапно он заметил отсутствие Лица, очарование которого сохранил в своих воспоминаниях, - белый предмет, округлый, мягкий и хорошо пахнущий. Он знал также его название: робот. Игра продолжалась... продолжалась уже пятнадцать дней.
Ногуэра откинулся назад, рассматривая бесчисленные точки вокруг себя и думая о линиях. Эти тонкие линии связывали точки друг с другом в прочную сеть, ведя другие линии от одной точки до другой, освобождались и меняли положение; это было забавно и красиво.
- Семнадцать, - произнес низкий и полный теплоты голос, донесшийся из овального отверстия Лица под мостиком из светящихся линий. Семнадцать - это было число Большой Игры.
- Да, - ответил Ногуэра и повернул один рычажок. На носу Лица появилась черная точка, ползущая вверх по линии. Двадцатипятилетний парень в удобном кресле хихикнул.
- Солнце не знает чертогов их звезд... - сказал он.
- Ты голоден?
- Нет, няня, - ответил парень, - они выбрали имена для Ночи и Новой Луны.
- Точно. Восемнадцать, - голос мягко усмехнулся Ногуэре. На этот раз все было серьезно; человек несколько раз подержал себя за мочку уха и сконструировал спираль. Круглое окошко осветилось, и появилось игровое поле, в центре которого возник пестрый шар, покрытый золотыми, зелеными и синими клочками вуали. По мере того как гибкие, смуглые пальцы Ногуэры с помощью двух верньеров создавали линии, спираль расширялась, окружив шар и захватив его словно следами быстрых огоньков.
- Хорошо, - сказало Лицо. - Девятнадцать.
Левая рука передвинула рычаг вперед. Звуковая гамма стала громче, колеблясь от высоких нот к низким, и наоборот. Когда прозвучал последний звук, все окошки вокруг Ногуэры засветились.
- Яркие, чистые, - сказал он, - ... утро и полдень.
Ассоциации ползли по нервным путям, вызывая слабое чувство: жажду.