— Ну, ладно, — пожала плечами Кэтрин. — Это было много лет назад. — Она жестом указала Дженни: — В ванну!
Девушка бросила на нее полный ужаса взгляд, но Кэтрин привыкла, чтобы ей повиновались.
— В вашем положении, дитя, скромность — просто глупость. Я не поверю, что никто из мужчин в самом недалеком прошлом не пользовался вашими прелестями. Снимайте эти ужасные тряпки и полезайте в ванну. Быстро!
Медленно, с явной неохотой Дженни подчинилась. Она никогда до этого не раздевалась в чьем-либо присутствии. Всегда спала в ночной сорочке, а утром надевала поверх нее одно из своих убогих платьев. И вот теперь ей придется снять одежду перед этой аристократкой со стальным взглядом и молодой негритянкой, которая стояла рядом с полотенцем в одной руке и огромным куском мыла — в другой.
— Я останусь здесь, — вежливо сказала Кэтрин, — чтобы убедиться, что вы будете полностью чисты. Полезайте в ванну, прошу вас.
Несмотря на ровный тон, это скорее был приказ, чем просьба.
Дженни смиренно подчинилась. Вода была непривычно горячей. Она осторожно села в ванне.
В этот момент дверь распахнулась, и, к ужасу Дженни, в комнату ворвался Эдвард Грейсон. Погрузившись в воду до подбородка, она беспомощно смотрела на него огромными темными глазами. Мельком взглянув на нее, Грей обратился к сестре.
— Taк, — буркнул он неразборчиво. Судя по всему, хозяин здорово набрался. Кэтрин же осталась совершенно невозмутимой. — Вы, в самом деле, поместили это существо в комнате Дианы.
— Негоже этой комнате простаивать, — спокойно отозвалась Кэтрин. — К тому же из окон открывается такой чудесный вид на Джеймс.
— Я не позволю проклятой… — со злостью начал Грей, но Кэтрин перебила его:
— Ну, в самом деле, Грей, как вы выражаетесь! Дитя не должно слышать такие слова. Во всяком случае, позвольте заметить, что это вы, а не кто другой привезли ее сюда. Я просто пытаюсь изменить ту невозможную ситуацию, которую вы создали, к лучшему. Сейчас вот мы помоем ее и приведем в порядок, как подобает жене Грейсона. До свидания, братец.
К удивлению Дженни, Кэтрин вытолкала его в холл и закрыла дверь перед самым его носом. Вне себя от того, что с ним так обошлись, он бросился вниз по лестнице.
Еще не придя в себя от смущения, Дженни почувствовала, как ее волосы намылили лавандовым мылом, потом рабыня показала ей, что следует делать. Дженни хотела было протестовать, но один только взгляд непреклонной Кэтрин заставил ее молчать.
А, в общем-то, Кэтрин Грейсон — симпатичная женщина. Она была по-своему красива, вот только орлиный нос делал ее лицо похожим на мужское. Такие же серые, как у брата, глаза, рот, правда, немного больше и полнее, орехового цвета волосы собраны в пучок на затылке. На ней было шерстяное платье с высоким воротником серого вдовьего цвета. Чувствовалось, что Кэтрин — сильная женщина. Пришлось Дженни тщательно скрести себя под ее пронзительным взглядом.
Наконец это мытье, самое длинное в ее жизни, закончилось, рабыня вытерла ее мягким льняным полотенцем, и вот тогда Дженни осмелилась задать еще один вопрос:
— А почему вы зовете его Греем, а не Эдвардом?
— О! — пожала плечами Кэтрин. — Его так звали с самого детства. Отчасти из-за серых глаз[2], отчасти потому, что он всегда был хмурым. Очень хмурым. Впрочем, это его не портило. — После некоторого колебания она предупредила Дженни: — Диана была единственной, кто называл его настоящим именем. Я не советую вам делать то же.
Дженни кивнула. Мысли о том, чтобы называть своего странного, угрюмого мужа его настоящим именем, у нее и не возникало. Но и использовать прозвище ей было неудобно. Ладно, если ей вообще когда-нибудь придется обратиться к нему, то она, наверное, скажет «мистер Грейсон».
Усадив ее, все еще нагую, на стул и накинув на нее пеньюар, горничная принялась расчесывать ей мокрые волосы. Кэтрин внимательно следила за вздрагивающей от прикосновения серебряного гребня девушкой.
— А теперь позвольте поинтересоваться мне, — вдруг сказала она. — Почему вы вышли замуж за Грея?
— Мне показалось, что он — герой, — пробормотала она.
— Он не герой, он — негодяй, — коротко засмеялась Кэтрин.
Дженни ничего не ответила. Да что тут говорить! За последний час она с болью поняла, что Грей женился на ней только затем, чтобы досадить сестре. Она должна была спать в конюшне и работать на кухне, словно рабыня. Он находил ее жалкой и ничтожной.
Вспомнив его злобный голос и гадкие слова: «Глупая, непривлекательная и грязная», она невольно вздрогнула.