Выбрать главу

— У меня кое-какие новости, — нерешительно начала она. Она могла бы присягнуть, что увидела надежду в его взоре. «Смешно!» — пожурила она себя и продолжила: — Скорее хорошие новости. Я… у меня будет ребенок.

Грей медленно поднялся и недоуменно посмотрел на нее.

Тысячи мыслей роились у него в голове. Ребенок. Дочь, такая же красивая, как Дженнифер, дочь, которую он сможет баловать, покупать ей кукол и платья. Или мальчик, которого он будет учить ездить верхом и охотиться…

Взглянув вниз, на стакан мадеры, он едва не задохнулся от отвращения к себе. Он не сможет быть хорошим отцом. Его дети вырастут распущенными и эгоистичными. И став взрослыми, будут ненавидеть его, как он ненавидел отца.

Приблизившись к ней, он заглянул в ее исполненное надежды красивое лицо.

— Вы уверены?

— Да, — прошептала она в ответ. — Думаю, что так.

— Вот как, — хмыкнул Грей, и на его лице появилась злая улыбка. — И кто же, смею спросить, отец?

Его тон был холоден и намеренно оскорбителен. Дженнифер с ужасом посмотрела на него, потрясенная этой незаслуженной грубостью.

— Что?

— Я отец, — уточнил Грей, — или какой-то другой мужчина?

Он хотел разозлить ее, полностью отдалить от себя, но оказался недальновиден. Дженнифер с такой силой влепила ему пощечину, что в ушах у него зазвенело. Чуть попятившись, он с удивлением уставился на нее, хотя в других обстоятельствах это было бы смешно.

— Вы подонок, — произнесла она разгневанно. — Вы прекрасно знаете, что у меня не было другого мужчины. Но лучше бы уж он был. Я хотела бы сказать своему ребенку, что он был зачат в любви, а не в бесцельном омерзительном акте со злобным пьяницей. К сожалению, не смогу.

Ее справедливые слова прорвали броню его грубости и теперь рвали на части его душу.

— Дженнифер, — неуверенно запротестовал он, протягивая к ней руки. Надо же, их ночь любви она назвала омерзительной! Но ведь все совсем не так, она была такой прекрасной, что трудно даже себе представить. — Я не…

— Не прикасайтесь ко мне! — вскричала Дженнифер. — Вы отвратительный, распущенный выродок, я презираю вас! Уж лучше бы мне никогда не знаться с вами. Мне просто жаль вас…

Он понял, что так оно и есть. Какой кошмар! Она его жалеет. Грей вздрогнул и побледнел как полотно.

Она между тем продолжала:

— Да, мне жаль вас. И я напрасно думала в ту ночь, что могу вам как-то помочь. Клянусь, мне было неприятно. Как же все бесцельно и глупо!

— Я вам не верю, — проговорил Грей сдавленным голосом. — Вы наслаждались близостью со мной… Я знаю. — Та ночь слишком много для него значила. Он хотел бы, чтобы и для нее она значила не меньше. — Дженнифер, пожалуйста…

Он шагнул вперед и раскрыл ей объятия, но она отшатнулась и гневно сверкнула глазами.

— Не трогайте меня, — предупредила она. — Или я ударю вас снова.

Нельзя позволить ему прикоснуться к ней, иначе он сразу же уличит ее во лжи. Ведь она отдалась ему в ту ночь, потому что любила его и считала чрезвычайно привлекательным, а вовсе не потому, что жалела. Но он глубоко оскорбил ее, посмеявшись тогда над ее неопытностью, и теперь, усомнившись в своем отцовстве, и Дженнифер горела желанием отомстить ему. Мученическое выражение его лица подсказало, что ей это удалось. Он отступил, явно смущенный и обиженный, и больше не делал попыток обнять ее.

— Пожалуйста, скажите, что не жалеете меня, — тихо попросил он.

— Мне, в самом деле, жаль вас, — твердо произнесла она. — И когда ваш ребенок подрастет настолько, чтобы кое-что понять, он тоже будет жалеть вас. Вы пьяница и глупец, и я вас презираю.

Уничтожающе взглянув на него, она вышла из кабинета с гордо поднятой головой. Грей долго смотрел ей вслед.

Мысль о ребенке пугала его, и это еще сильнее отдаляло их с Дженнифер друг от друга. А ведь ее мнение имеет для него большое значение, гораздо большее, чем он предполагал. Впервые увидев ее, он нашел ее жалкой, теперь же ему стало ясно, что она сильна, умна и смела. Дженнифер права: это он жалок.

В рассеянности взявшись за мадеру, Грей залпом осушил стакан.

— Не верится, что вы все ему сказали, Джен, — покачала головой Кэтрин, когда Дженнифер сообщила ей обо всем.

Ее белая, как слоновая кость, кожа побелела еще больше, и Дженнифер неожиданно почувствовала дикое раздражение.

— Я бы сказала ему еще больше, — хмыкнула она, — если бы не была так рассержена. Да как он смеет обвинять меня в… Он заслуживает того, что я ему наговорила. Заслуживает.

— Может быть, и так. Но, Джен, не стоит злить его. Вы не знаете, не знаете, на что он способен.