Архиереи были под пристальным наблюдением спецслужб. Петров уже получил подробную информацию об архиепископе Феодоре. «Нужно будет с ним встретиться», — подумал он.
Архиепископ Феодор взял трубку телефона, стоявшего на столе в его кабинете.
— Вас беспокоят из Комитета Государственной Безопасности, — раздалось в трубке. — Нам необходимо встретиться с вами.
— Где и когда? — спокойно спросил Владыка, который за годы жизни в одной квартире с сыном уже привык к подобному общению и иногда даже жалел, что его сын стал не офицером КГБ, а простым «стукачом».
— Я подойду к вам в епархиальное управление через полчаса, меня зовут подполковник Петров.
— А по имени-отчеству?
— Можете называть меня «товарищ подполковник».
— Хорошо, — сказал Владыка и невольно улыбнулся.
Через полчаса в его кабинете уже сидел суховатый, начинающий седеть человек, с ничем не примечательной внешностью, в неброском костюме, очках, в котором ничто не выдавало его принадлежности к грозному ведомству.
— Товарищ подполковник, как я понимаю? — спросил Владыка.
— Я пошутил, — ответил тот. — Зовите меня Николай Ильич.
— Чем я обязан вашему визиту, Николай Ильич?
— А вы сами не понимаете? Служебная рутина. Я, как и уполномоченный, обязан встретиться с новым православным архиереем. Хотите вы этого или нет, но мы все трое тесно связаны нашей работой. Уполномоченный может вас вызвать, а у меня работа связана с конспирацией. Было бы нонсенсом, если бы вы, даже без рясы пришли к нам в управление. На улице или конспиративной квартире вы привлекли бы слишком много ненужного внимания. Поэтому вполне естественно, что для ознакомительной встречи я пришел к вам.
— Понимаю.
— Насколько мне известно, все попытки заставить вас дать подписку о сотрудничестве были безрезультатны, чего нельзя сказать о вашем сыне и его жене?
— Да, мне неприятно об этом думать. Лучше бы мой сын честно служил в органах, если он считает это полезным, а не доносил о каждом шаге отца.
— Об этих ваших мыслях нам тоже известно, признаюсь, что я их разделяю. Но, насколько я понимаю, вы не принципиальный противник любого сотрудничества?
— Я готов давать официально требуемую информацию в рамках действующего законодательства.
— Ее вы будете давать уполномоченному, а не мне. Ну, а как вы смотрите, чтобы просто, по-приятельски рассказывать мне время от времени что-нибудь об интересующих меня священнослужителях и членах исполнительных органов?
— У нас не может быть приятельских отношений, Николай Ильич.
— А как вы отнеслись бы к тому, чтобы следовать моим ненавязчивым, для вас же полезным советам при осуществлении своей деятельности?
— Смотря что это будут за советы.
— Ну, например, связанные с вашей позицией в отношениях между духовенством и исполнительными органами. О сокращении вашими руками, на основании ваших церковных законов, духовенства за счет числа тех, на кого я представлю вам реальный компромат, не ложный, а полностью соответствующий действительности.
— Мне нужно будет каждый раз отдельно разбираться в ситуации. Ведь вы, Николай Ильич, насколько я понимаю, не ревнитель чистоты рядов православного духовенства.
— Вы неглупый человек, Владыка.
— Вы назвали меня «Владыкой»? — удивился архиепископ.