Православный священник во втором поколении, он многое пережил в своей жизни. Гонения на церковь во времена СССР, последующие послабления со стороны государства, перестройка и небывалый расцвет после развала Союза. Помощь отцу в занятиях в воскресной школе, семинария, получение собственного небольшого прихода в Прахове…
Казалось бы, Господь к нему благосклонен и осыпает своими милостями за верное и бескорыстное служение. Но тут, вслед за снятием запретов на служения в православных церквях в Прахове, как и во всей стране, разрешили вообще все и всем. Сотни странных курсов биоэнергетики, познания себя, экстрасенсорики и восточных сект принялись жадно и азартно бороться за сердца прихожан.
Слава богу, в Прахове из всего этого сонма смогли обосноваться лишь одни, последователи Чумака и Кашпировского, арендовавшие ДК в самом центре города. Но из-за них каждый месяц в церквушку отца Георгия приходило все меньше прихожан.
«Ну, хватит, – подумал отец Георгий, – радуйся тому, что у тебя есть и чем нас наградил Господь»
Но радовался священник недолго. Подходя к дому, он с ужасом обнаружил появившуюся за время его недолгого отсутствия надпись: «Считай, что ты уже труп…» Последнее слово было матерным.
– Дорогой, – послышался из домика голос Марии, – ты не закрыл дверь.
Отец Георгий крепко сжал зубы и поспешил в дом. Слава Богу, с супругой все в порядке. А надпись эту паскудную он как-нибудь замажет, в сарае еще осталась краска с прошлого года.
Войдя в дом, он плотно закрыл за собой дверь. Отдав молоко и хлеб Марии, постарался выглядеть непринужденным и спокойным. Но супруга все равно почувствовала резкую перемену в настроении священника.
– Что случилось? – спросила она глядя ему в глаза.
– Да ничего такого, матушка, – постарался улыбнуться он в ответ. – Думаю, краску на стене под окнами подновить, а то осыпалась за зиму.
– Как прошла вчерашняя служба? Я даже не слышала, когда ты вернулся.
– Поздно, матушка. Задержался, ждал, что Антон Петрович Буркин зайдет, но… Скоро совсем наш приход обезлюдеет. Будем вдвоем с тобой службы стоять и молиться.
– Возможно, Буркина дела задержали. Вчера же праздник этот бесовский проходил, прости Господи, весь город на ушах стоял! – заметила Мария.
– А еще вчера было воскресенье. – Отец Георгий тяжело вздохнул. – Раньше люди стыдились, если они пропускали воскресный поход в церковь.
– Что же это, совсем никто не приходил? – всплеснула руками Мария. – Ладно Буркин, он преступников и хулиганов ловил. А остальные? Семен Теркин, Константин Мазин…
– Я же сказал, матушка, совсем никого не было!
Мария постаралась успокоить супруга и заключила его голову в ласковые объятия. Несколько минут они так и стояли, наслаждаясь тишиной и миром. И тут священник понял, что должен сказать супруге правду.
– Пока я ходил в магазин, какие-то охальники нам стену исписали.
– Вот паршивцы, прости Господи! И что там намалевали?
– Да не буду же я вслух такие вещи произносить, матушка. Закрашу и забудем об этом. Наверное, это кто-то после вчерашнего еще не отошел, вот и творят всякое.
Хотя где-то в глубине души отец Георгий думал иначе. Эта надпись – не просто акт вандализма.
Это первое предупреждение.
Второе
По Ленинградскому шоссе мчался огромный черный мерседес. В салоне автомобиля на заднем сиденье вольготно развалился толстяк в деловом костюме. Рядом с ним, закинув ногу на ногу, сидела изящная женщина с длинными и черными как смоль волосами, держащая в руках блокнот и авторучку. Глаза девушки скрывались за солнцезащитными очками.
Толстяк диктовал девушке цифры, но вдруг осекся и спросил:
– Кстати, сегодня утром мне звонила профессор и сказала, что не так давно она отправляла на мой адрес пакет.
– Какой пакет?
– Личный. Небольшой, прямоугольной формы. Поищи его в корреспонденции, когда приедем в контору.
Девушка кивнула и сделала пометку в блокноте. Но если бы толстяк заглянул в блокнот, то никакой соответствующей пометки он бы там не обнаружил.
Это было второе за сегодняшний день посещение Михаилом здания УВД города Прахова. В первый раз – вызволять Веру из камеры. Теперь же он должен был лично встретиться с полковником Буркиным.
Отправив номер в печать, Каганов собирался связаться с Антоном Петровичем, но секретарша полковника его опередила, позвонив в редакцию «Вечернего Прахова» и сообщив, что встреча назначена на семь часов вечера.