Он, прячась в тенях, наблюдал за ней, с каждым ее движением чувствуя себя все менее достойным даже разговаривать с ней. Потом он узнал, что золотая девочка тоже росла во тьме. Но в ней родился свет, а в нем мрак и кошмары только множились.
Девочка, конечно, выбрала не его. Тогда мальчик понял, что тени имели в виду: ни один свет не захочет связываться с той тьмой, что поселилась в нем.
***
Элайна удивилась тому, что Азриель заснул так крепко. В темных пещерах день и ночь стали условными понятиями, поэтому мужчина сам решал, когда им пора ложиться спать. Насколько фэйка поняла, делал он это в соответствии с активностью чудовищ, обитающих во мраке, о которых ему рассказывали тени.
Прошло уже два таких дня с тех пор, как они вошли в пещеры. Элайна так и не смогла увидеть ни даже самого крошечного фрагмента будущего. Сначала она связывала это с тем, что на самом деле больше не хотела смотреть чужими глазами и знать чужые жизни. Но с каждым часом во мраке ей становилось только тревожнее. Чтобы заставлять себя упражняться, она все чаще думала не о своей смерти, которую всегда представляла похожей на холод и тишину пещер Подгорья, а о том, что это единственное средство спасти Азриеля.
Сейчас она чувствовала, насколько он уязвим. Возможно, он и сам не понимал, какими глазами иногда смотрел на источаемый ее телом свет, не замечал, как неосознанно повторял за ней мелкие движения вроде постукивания пальцами по бедру или покусывания щек. Так ведут себя маленькие дети, наблюдая за тем, кто им нравится.
Элайна видела и то, как он постоянно одергивал себя. Тянулся к ее плечам, чтобы поддержать после долгих попыток призвать видения, но тут же отстранялся. Хотел убрать за ухо выбившуюся прядь волос, но мысленно бил себя по руке. Фэйка, наблюдая за этим, начинала чувствовать что-то непривычное в груди. Она никогда никого не ненавидела. Из сестер она единственная общалась с отцом, была мила с соседями, и, даже видя, как Неста относится к Фейре, девушка никогда не злилась ни на одну из них. Но сейчас, когда Азриель вновь болезненно кривился, отчитывая себя за одно желание прикоснуться к ней, Элайна понимала, что же такое ненависть. И это новое чувство разрасталось в ее душе быстрее, чем можно было ожидать. Элайна ненавидела семью Азриеля, которая сделала его таким. Ненавидела иллирианцев, вместо любви одаривающих своих детей лишь испытаниями и мучениями. Ненавидела даже Двор Ночи. Они столетиями закрывали глаза на то, что творилось с их другом.
Но сейчас, глядя на безмятежное лицо спящего крылатого мужчины, Элайна чувствовала спокойствие. Она хотела протянуть руку и дотронуться до его красиво очерченной скулы. Но тени вдруг зашипели, словно дикие кошки.
— Не стоит.
Девушка едва смогла сделать вдох. Будто из пещер вытянули весь воздух, заменив его вязкой смолой. Конечности увязли в ней, отказываясь двигаться. Сияние, окружавшее фэйку, прижалось близко к телу, став практически второй кожей. Элайна еле нашла в себе силы развернуться на голос. На нее смотрела тьма.
— Уже?.. — не чувствуя губ и языка, прошелестела девушка.
Тьма рассмеялась. От этого звука по телу волнами побежали мурашки.
— Неужели ты думаешь, что я пришла за тобой?
Элайна замерла. Она начинала понимать, о чем говорит королева теней.
— Моей армии теней нужен генерал. Разве может заменить его сопливая девчонка, дар которой бесполезен в моих землях? Не переоценивай себя. Тем более она бы не отдала мне тебя.
— К-кто?
Мрак задрожал, будто удивляясь. Несмотря на темноту пещер, присутствие абсолютной тьмы ощущалось предельно ясно. Одним дыханием она могла стереть это место с лица земли.
— Как же кто? Та, что благословила тебя и взяла под свое крыло. Ваша забавная богиня жизни и света — Матерь.
Элайна вздрогнула бы, если бы воздух, ставший смолой, так плотно не обхватывал ее тело. Слова королевы теней казались нелепицей. Девушку одарил Котел, когда ее запихнул туда свихнувшийся Король. Но вдруг крошечное воспоминание просочилось сквозь стену отрицаниях тех событий. В отвратительном вареве Котла, полном мерзости и гнили, был лучик света, окутавший тело погруженной туда девушки. Она хваталась за него, плакала и молила о пощаде. Он единственный чувствовался теплым и светлым в том ужасном месте.
— Поэтому бери свою никчемную богиню, дитя, и убирайся. Сейчас же уходи отсюда и не мешайся под ногами. Тебе все равно его не спасти. Скоро я заберу то, что принадлежит мне по праву.
Уже в следующее мгновение королева растаяла. Элайна рухнула на гранитный пол пещеры, разбивая в кровь костлявые колени. По телу прошла волна судороги, глаза закатились. Она смогла вырвать первое видение из немого мрака.
Тело Азриеля лежало на ее коленях. Из открытых безжизненных глаз текли кровавые реки. Некогда сильный и гордый крылатый мужчина стал изломанной куклой.
«Этот мусор можешь оставить себе. Мне хватит его души».
Элайна захлебывалась в слезах, сжимая в руках голову мертвого «певца теней». Она пыталась отереть пальцами кровь с его красивого лица, но только сильнее пачкала руки. Бурая жидкость почему-то была ледяной.
— Элайна!
Фэйка распахнула глаза и встретилась с полным тревоги взглядом Азриеля. Он держал ее тело на коленях так же, как в видении она обнимала его ледяной труп. Слезы потекли по щекам. Элайна протянула руки и обхватила мужчину за шею. Он дернулся как от удара кнутом. Все его тело напряглось, будто сквозь него проходила струна. Фэйка тянула вниз, и он послушно, словно зачарованный, опускал голову ниже и ниже, пока не уперся едва теплым лбом в пышущую лихорадочным жаром щеку Элайны. Она зарылась пальцами в отросшие волосы на его затылке. Азриель окаменел. Но он был жив.
— Элайна, я…
«Певец теней» слабо попытался отстраниться. В его голосе сквозило раскаяние, словно он сделал нечто плохое. Его дыхание щекотало Элайне шею. Она чувствовала, насколько редким и прерывистым оно стало. Он боялся пошевелиться, но, истязая себя и калеча свои чувства, медленно разгибал шею, отрываясь от щеки девушки.
«Милосердная Матерь, как же часто его отталкивали…»
Азриель выпрямился, но Элайна поднялась вместе с ним. Теперь они сидели очень близко напротив друг другу. «Певец теней», чье лицо подсвечивало колючее сияние, был невероятно красивым. Над ним будто бы ни один десяток лет работал талантливый скульптор. Слой за слоем снимал мраморную пыль до тех пор, пока творение не ожило. А Элайне удалось закончить его кропотливую работу — перед ней тени, скрывающие это прекрасное лицо, расступились, словно испугавшись теплого пламени глаз. Непроницаемый камень ожил. Элайна увидела, сколько же эмоций прячется за безразличием. Азриель смущался, волновался, грустил, но проступали и те чувства, из-за которых он не мог отвести взгляда от лица девушки. И он до крови кусал губы, будто наказывая себя за это.
Элайна вновь обхватила его шею руками. Она вдруг поняла, чего хочет больше смерти. Ее губы легко коснулись окровавленных губ Азриеля.
И вдруг в его глазах отразился животный испуг. Он отстранится, дотрагиваясь изуродованными пальцами до места, которого фэйка коснулась поцелуем.