Века и океан
Когда я проснулся среди ночи,
Ты спала светло и тихо, как сирень.
А белые рассеянные лучи неба
Превращали ночь в сияющий день.
Казалось, ты спишь не дыша.
Отдельно от тебя твоя душа —
Сирень — дышала на столе.
А где-то на Земле…
Пока мы спим,
Быть может, у Филиппин
Или у белых берегов Японии
Перекатываются, перекатываются волны.
И женщина стоит. В слезах ее глаза.
Пустынны берег, небеса.
Века пройдут, пока веселый мальчуган
Найдет ее простые бусы и во рту
Их станет перекатывать, как океан
Ее жемчужную мечту.
На даче
Мы возвращались мокрым лесом,
Ночным и скользким, как карась.
Мы шли к далеким светлым рельсам,
И было все, как в первый раз.
И дождь струился непрестанно.
И небо плыло в облаках.
Все было поздно или рано,
Щемяще больно, как в веках.
Что тени, мы возникли дома.
Запив клубнику молоком,
По лесенке, столь нам знакомой,
Мы проскочили босиком.
Впотьмах протянешь руку: «Где ж ты?
Как хорошо придти с гостей!»
Мы скинем мокрые одежды
И ляжем голые в постель.
Заснешь ты скоро и спокойно.
Не сплю я, вижу светлый сон:
Тебя в лесу на горных склонах
И этой ночи небосклон.
В белую ночь
Все материальное притихло.
Роится сумрак, точно в нем
Проснулись души мотоциклов,
Синея призрачным огнем.
В такую ночь хочу к бездомным.
Постель банальна, дом не в дом.
В такую ночь легко влюбленным.
Проснись, пора! Идем! Идем!
Воде гранитные ступени
Не одолеть, не одолеть.
Ты сядешь, обхватив колени,
Теченье светлое смотреть.
Нам жить недолго — время быстро
Летит, летит! Зачем? Куда?
Нас бьет лицом о каждый выступ,
Бросает за борт, где вода.
Мгновенье. Нет. Что делать, люди?
Наш первый час — последний час.
Ведь все, что было, все, что будет,
Прошло без нас, пройдет без нас.
У костра
Итак, все съедено, все выпито.
Бутылки — в реку и в кусты.
И сколько тайн навеки вынуто.
Все были «вы», теперь на «ты».
Уходят прочь бродить влюбленные.
А кто-то скажет: «Спать пора!»
Но нам, глядящим в небосклоны,
Сидеть и грезить до утра.
Гори, костер, ведь ты веками
Горел и грел, и шла весна.
Мысль человечества кострами
Озарена и спасена.
Сидим. Погаснет папироска,
К лицу подносим уголек.
Девчонка, странная прическа,
О чем горит твой огонек?
В твоей походке и улыбке
Как век атомный отражен?
Тебе не кажется, всё зыбко,
И мир наш светлый обречен?
Ты пальцем трогаешь транзистор —
Там гибнут люди, города…
Здесь небо ясно, небо чисто,
Горит костер, над ним звезда.
Роспись на стенах
На стенах, как бумага, белых
Фантазией дитя, в мазках
Художника, свободных, смелых,
Жила вся наша жизнь в веках.
Была свобода, окрыленность
В рисунках и мечтах его.
И в нас возникла та влюбленность —
Твое ль, мое ли торжество?
Была в том, верно, неизбежность.
В тебе, как в стенах за сто лет,
Светилась и звучала нежность —
Высокий миг и мягкий свет.
Твое присутствие в мире
На остановке у канала
Не ты ль одна, чуть в стороне,
Ждала трамвая и стояла
И тайно улыбалась мне…