Нина окидывает своим пристальным взором по меньшей мере всю Скандинавию.
НИНА
Вон!
Э-эй!
Вадим, Григорий, Дмитрий с рюкзаками за спиной появляются наверху между соснами. Они поднимают вверх руки и тоже кричат: — Э-э-эй! –
НИНА
Э-эй! В трех соснах заблудились.
ВАДИМ
Мы?
Леса непроходимые и топи
Прошли мы без уныния и лени…
ИНЕССА
Конечно. И при этом ваши тени
Ложились на Приморское шоссе,
Шарахались машин…
ВАДИМ
Нас били ветки!
НИНА
И поделом!
ВАДИМ
Слепила паутина!
НИНА
Какая радость!
ВАДИМ
Мерзость, Нина, мерзость!
Нас мухи лошадиные кусали.
Нам было тяжело идти и жарко.
Но радость выйти к морю, к свету, к небу!
И скинуть рюкзаки, как рабство, о!
Вадим радуется: прыгает, визжит, катается по земле.
НИНА
Инесса, и зачем мы взяли их?
Нам было хорошо, так хорошо.
ВАДИМ
Кого кто взял? На этот счет двух мнений
Не может быть. Мужское дело — взять…
ИНЕССА
Ты держишься всегда за предрассудки,
Вадим, наоборот, сам знаешь это.
ВАДИМ
А, может быть! Такое дело — взять
Или отдать — приятно все равно.
Поэтому Вадим не станет спорить.
НИНА
По-моему, мужчины не должны, —
Имею я в виду, ну, настоящих, —
Болтать о женщинах и вообще.
ВАДИМ
Но разве я мужчина, Нина?
НИНА
Ну?
ВАДИМ
Женатый человек!.
НИНА
Ах, бедный!
ВАДИМ
Да.
ИНЕССА
Вот видите, и снова предрассудок.
Устанавливается небольшая палатка, скидывается одежда.
Здесь хорошо!
ГРИГОРИЙ
Отлично!
ВАДИМ
Дмитрий, помнишь,
Мы здесь сидели, пили водку с пивом…
Садилось солнце, думалось о смерти,
И все-то говорили мы о смерти?
НИНА
Все это вам запрещено сегодня!
ДМИТРИЙ
У нас есть водка…
ВАДИМ
Кинем в море, а?
НИНА
Дурак, сама я пьющая. Вот мысли
О смерти тоже есть у вас?
ВАДИМ
Не знаю.
Спроси у Дмитрия. Какое небо
В его таинственном мозгу поэта
И каково расположенье звезд —
Неведомо все это нам. Спроси!
ДМИТРИЙ
(обычная декларация туристов)
Нет, милая, сегодня никаких…
(Скинул ботинок.)
Не будет мыслей.
(Снимает брюки.)
Боже упаси!
Особенно о смерти. Я хочу…
(Проделывая все, что говорит.)
Ступать по влажному песку, смеяться…
Все смеются тоже.