Зимой в деревне
Кто зажег фонари у окна?
Ни за что, ни за что не уснуть.
Засветив Млечный путь,
То над миром сияла Луна.
И неслись поезда торопливо,
И молчала Земля в полусне.
Лишь Луна улыбалась счастливо,
В дальних грезах о чьей-то весне.
Старики в электричке
Разговор стариков незатейлив.
— Да, — протянет один, а другой,
Точно гуси вдали пролетели,
Вдруг куда-то покажет рукой.
И опять о чем-то стороннем
Рассуждают толково, умно, —
Мол, достоинства не уроним,
Жизнь видали не только в кино.
Что им выпало в недавние годы —
Все теперь как несказанный свет,
И забот будто больше и нет.
После гроз и непогоды
Так стоят деревья над водой,
Заповедной объяты тишиной.
На посмертное издание
С улыбкой ясной, как живая,
Все эти дни со мной она,
Старушка, странно молодая, —
И вкруг нас свет и тишина.
Беспечная, курила много.
Изящна, ласкова, умна.
Жила с блокады одиноко.
Писала книгу… Вот она,
Посмертно издана, а имя —
Она была филологиня —
Известно всем, кому дано…
И я стою пред ней, как школьник:
Прообраз и культуры облик —
Всё это в ней воплощено.
Мальчик
Невидимое, как собака,
Он уловил еще во сне.
И тишину — как точность знака, —
Что это, верно, выпал снег.
Весь долгий вечер дождик шел,
Смывая с окон свет уюта.
И точно: ах, как хорошо
Проснуться ранним зимним утром!
Он встал и враз убрал постель.
Раздвинул шторы в лес и в иней,
И в город новый с далью синей
В тонах прозрачных, как пастель.
Открытие искусства
В старинном солнечном Музее
Еще подростком он бывал…
На многое как бы сквозь сон глазея,
Он явно только «Фрину» отличал.
Он мнил, что Семирадского картина
Великолепна, лучшая из всех!
Не старцы и не колорит, а Фрина
Имела, верно, у него успех.
Со временем, полюбив шедевры,
Которыми столь знаменит Музей,
Стал с Фриной невнимателен, как первый
Ее приятель, друг ее друзей.
Но не она ль ему открыла двери
В прекрасный мир своею красотой?
В тиши о ней он помнил, как о первой
Любви своей, с лукавою мечтой.
Старая одинокая женщина
Всегда — и в дождь и в ветер хлесткий —
Она выходит, как на дозор.
Прохаживается у дома до перекрестка,
Подслеповато щуря неприметный взор.
Похожа издали немножко на икону,
Учительница первая для тех,
Кто нынче внучек водит в школу
В надеждах новых на счастье и успех.
Всех помнит хорошо, на удивленье.
Из бывших учениц кого-нибудь узнав,
Она приходит вся в волненье,
Высокая и грузная, как динозавр.
Лишь дети, пробегая в школу мимо,
Ее совсем не хотят и знать,
Когда так хочется неудержимо
Поймать кого-нибудь и приласкать, как мать.
На прогулке
По улице, не глядя на прохожих,
Гуляют два единых существа.
В их речи и в голосах похожих
Звучат так ново-звонко все слова.
И оба так обдуманно одеты.
Но все-таки не мода их кумир.
О, важные вопросы и ответы!
О, детский лепет! Что несешь ты в мир?
И поступь женская — как мысль о счастье,
Полузабытая при свете дня…
Всё тайная свобода и участье
В чудесном песнопеньи бытия.
Старушки
У церкви действующей — вот то-то радость! —
Старушки богомольные стоят.
В фигурках их смиренье, виноватость
И деловитость робкая сквозят.
Похожи на монахинь — вид убогий —
Иль мнят себя невестами Христа?
Они взывают к Богу, вдовы Бога,
Почти без веры, все ведь суета.
Но верить хочется с тревогой сладкой,
Что придет смерть, как светлый, вечный сон.
И слушают, крестясь как бы украдкой,
Теперь уж редкий колокольный звон.