– Нет, мисс Аткинс. Мой муж пропал без вести в Африке, родителям я звоню раз в неделю по воскресеньям, а сегодня еще пятница.
– Да, родители живут в Йоркшире, и сестер-братьев у вас нет, – глядя в лежащую перед ней папку, произнесла мисс Аткинс. – Это облегчает дело. Скажете родителям и, если потребуется, друзьям, что вас перевели в Корпус медсестер первой помощи. Скажете, что вас готовят на водителя санитарной машины. Правды ни при каких обстоятельствах не открывайте.
– Да, мисс Аткинс.
– Вскоре вас отправят на подготовку в окрестности Лондона. Вы пробудете там несколько недель, и я буду ежедневно и всесторонне отслеживать ваши успехи.
– Из чего состоит курс подготовки? – спросила Конни.
– Вас научат всему, что вам может потребоваться, миссис Карратерс. Курите? – Мисс Аткинс протянула ей пачку сигарет.
– Спасибо. – Конни взяла одну, мисс Аткинс взяла другую.
– В своей лондонской квартире вы живете одна?
– Да.
– В таком случае нет необходимости менять адрес. А что касается имени, то мы обсудили этот вопрос с мистером Бакмастером и решили, что вам стоит взять девичью фамилию вашей матери, насколько я помню, – Шапелль. Ваша тетка по матери, что живет в Сен-Рафаэле, – это баронесса дю Монтень?
– Да, – кивнула Конни.
– Значит, вы так и будете тем, кем были во Франции: племянницей своей тетки. Рекомендую как можно скорее привыкнуть к новой фамилии. Ну как, устроит вас имя Констанс Шапелль?
– Вполне. Скажите, много ли времени осталось до моего отъезда во Францию?
– Как правило, мы готовим наших агентов в течение восьми по меньшей мере недель, – но положение дел во Франции таково, что внедриться туда необходимо в самое ближайшее время. Так что вряд ли ваше обучение продлится так долго. – Мисс Аткинс выпустила струйку дыма. – Мы все в огромном долгу перед вами и такими же девушками, как вы, за готовность положить свои силы на это опасное дело. Есть еще вопросы, моя дорогая?
– Могу я узнать, в чем именно будут заключаться мои обязанности во Франции?
– Очень уместный вопрос. Многие девушки, что приходят сюда, полагают, что их отправляют в качестве шпионок, – но это не вполне то, чем занимается Сектор «Ф». Наши агенты не столько добывают информацию, сколько переправляют ее, организуют саботаж и диверсии. Главная наша цель – мешать нацистскому режиму во Франции. Управление специальными операциями, УСО, работает в связке с «маки», партизанами, и французским движением Сопротивления, поддерживая их всеми доступными нам способами.
– Я поняла. Но наверняка ведь есть люди лучше, чем я, подготовленные к такой роли? – Конни нахмурилась.
– Я в этом сомневаюсь, Констанс. Безупречный французский, близкое знакомство и с Парижем, и с югом Франции, плюс ваша вполне галльская внешность – нет, вы идеал, лучше вас не найти.
– А разве мужчины не более пригодны для таких дел?
– Как ни удивительно, нет. Любого француза-мужчину в обычном порядке могут схватить на улице и доставить на допрос – как в местную полицию, так и в гестапо. Могут также обыскать, раздев донага. В то время как женщина, путешествующая по Франции по железной дороге, в автобусе или на велосипеде, привлекает гораздо меньше внимания. – Мисс Аткинс невесело улыбнулась. – И уверена, что при вашей привлекательности, Констанс, вы сумеете легко выпутаться из любых передряг… Ну что ж, – она бросила взгляд на часы, – если вопросов больше нет, предлагаю вам вернуться домой, сообщить родителям то, что мы с вами тут обсудили, а потом с толком провести свои последние гражданские выходные. Кто знает, когда вам еще выпадет такой случай… – Она окинула Конни одобрительным взглядом. – Думаю, вы прекрасно справитесь, Констанс. И имейте в виду, вам есть чем гордиться: в Сектор «Ф» мы берем только лучших.
Глава 8
В понедельник утром Конни оказалась на ступеньках Уонборо-Мэнор – большого усадебного дома на окраине Гилфорда, городка в графстве Суррей. Ее поселили на верхнем этаже в комнате, где стояли четыре узкие кровати. Занята была, судя по всему, только одна. Конни распаковала чемоданчик, развесила платья и блузки в просторном красного дерева гардеробе, отметив попутно, что у соседки по комнате, кто бы она ни была, манера одеваться куда богемнее, чем у нее. Между шелковыми малиновыми брюками и длинным цветастым шарфом висело золотистое платье-футляр.
– А вы, надо полагать, Констанс, – с подчеркнутой медлительностью произнес за спиной женский голос. – Очень рада, что вы приехали – мне совсем печально оставаться тут единственной особой женского пола. Я Винишия Берроуз, или скорее Клодетт Десалли.