— Найти путь проникновения внутрь — так, чтобы, без шума и пыли. Это — два!
Всё понимали, что палить из гранатомёта по массивным входным воротам — затея глупая. Во-первых, не факт, что это что-то вообще даст.
А во-вторых… взрыв склада снарядов сотрёт с лица земли и самого стрелявшего. С очень большой вероятностью.
— Проникнуть, осмотреться — и сделать своё дело. Так, как мы это умеем… Это — три!
А вот тут на лицах присутствующих появились легкие улыбки — командир дело говорил! За группой уже числились некоторые, весьма специфические, задачки… которые тоже решались далеко не враз!
— И тихо уйти… Это — четыре! Сами понимаете, что полсотни провожающих на хвосте никому из нас не нужны…
— Словом, — капитан обвёл взглядом своих бойцов, — такая вот у нас непростая задачка… У кого какие будут соображения?
Перед ним сидели пятеро. Каждого из них он знал уже достаточно давно, и не сомневался — ребята костьми лягут, но этот склад подорвут! Вопрос только в том, что вот, как раз, костьми ложиться очень бы не хотелось…
Он ещё раз обвёл взглядом своих товарищей.
«Диктофон» или «Молчун» — он откликался на оба прозвища — старший лейтенант Вихорев. Опытный и грамотный боец, не единожды доказывавший своё умение. Ещё когда он только прибыл в отряд и не был пока приписан ни к одной боевой группе, Ведерников обратил внимание на его манеру участия в разговоре. Новичок больше отмалчивался и говорил только тогда, когда все уже высказались по теме. И, как правило — говорил по делу.
— Молчит, не говорит ничего… наверное, записывает! — высказался как-то про него один из бойцов. А раз так — то, стало быть, диктофон!
А «Молчуном» он стал после одного из выходов — когда ему, вместе с напарником, пришлось тащить на горбу тяжеленного толстого языка-штабиста. Только, когда они опустили свою ношу к ногам встречавших, Вихорев и сам тихо сполз на землю — у него было ранение в плечо. Но об этом он промолчал — ведь в тот раз заменить его было некому…
Этот подождёт, пока все выскажутся… и только тогда раскроет рот.
«Гусь» — лейтенант Махов. Великолепный пулемётчик — на спор когда-то нарисовавший одной очередью на мишени свои инициалы. С сотни метров, между прочим! Горяч, порывист — но свои эмоции умело сдерживает. Этот тоже не станет говорить первым. А отчего «Гусь»? Так шея длинная… народ шутил, что ему из-за угла и высовываться не надо — можно попросту вбок голову повернуть, да шею вытянуть…
«Фонарь» — лейтенант Крылов. Связист-ас — пресловутое выражение, «связь только что была» из его уст не прозвучало пока ещё ни разу. Всегда — и в практически любой обстановке, он находил возможность для того, чтобы его слышали все. А прозвище — оно явилось следствием его любимой поговорки — «Ясно, как днём под фонарём!»
— Данных мало, командир…
Открыл, блин, Америку!
И так это уже всем ясно…
«Топтыгин» — старший лейтенант Гелоев. Прозван так был вовсе не потому, что был грузен и тяжел — медведя он как раз и не напоминал. А вот умение ходить бесшумно даже и по валежнику… так, кроме него, никто не мог. Вообще никто, не только в группе капитана. И где он только так научился, в своих горах, что ли? Да и со всякими там минами и растяжками он управлялся куда быстрее прочих.
— Тихо идти надо, командир. С наскока мы там ничего не сделаем — супротив дота наверху мы все — на один чих!
«Самоделкин» — капитан Фролов. Он в группе относительный новичок — всего два совместных выхода. Но всё, что ползает, ездит и летает — к нему! Его рюкзак, самый, кстати сказать, габаритный из всех, казалось, был неисчерпаемой кладовой. Он, вместе с группой таких же, как и он сам, техников, прибыл в отряд около полугода назад. И сразу же заставил относиться к себе с уважением — и было, за что!
— А на чём основаны те данные о постах? Ну, кто там куда смотрит, а куда нет?
И ведь в самую точку попал!
Именно эта мысль грызла «Филина» всю дорогу…
Валять дурака он не стал и попросту передал парням свой разговор с генералом. Не растреплют, тут все люди тёртые, свои, понимают!
Честно поведал и о сомнениях, которые тревожили его с самого момента получения задания.
— В теории — звездануть бы по воротам склада из ПТУР — чай, там не танковая же броня? Пробьёт ведь? Но, на план глянул — а там поворот. Да, почти под прямым углом! И спуск после него — ещё метров десять коридор вниз идёт. Решётка в самом конце… Не заведутся снаряды… хрен там его вообще знает — как далеко их от решётки уложили?
— ПТУР — солидно! — кивнул «Самоделкин». — Но если снаряды заведутся…