Вот так вот, пугали мужика, может, избили или даже пытали, Полина могла только предполагать, как это происходит, а его история для Толика стала только присказкой к смешному происшествию.
Взгляд Толика расфокусировался, он смотрел будто на нее, но не мог сосредоточиться. На мгновение Полина подумала, что он понял ее мысли, а потом услышала за спиной голос Лазаря.
— Попробую влиться в вашу веселую компанию и расскажу вам анекдот на злобу дня. Мне кажется, вы оба о чем-то таком подумали.
Полина развернулась лицом к Лазарю. В руках он сам держал стаканчик для виски с янтарной жидкостью на дне.
— Умер человек, попадает в рай, там его встречает Бог. Человек ему говорит: прожил я долгую счастливую жизнь, за это спасибо тебе, но одного я так и не понял. Был у меня дом, большая семья, престижная работа, уважение в обществе. Но в чем смысл-то жизни? Бог его спрашивает: ты уверен, что тебе это надо знать? Уверен, отвечает мужик. Тогда слушай. Помнишь, ты в семьдесят пятом году отдыхал в Ялте? Ну помню, говорит мужик. И там ты ходил на день рождение к двоюродному брату своего товарища в ресторан, продолжает Бог. Вроде бы, вспоминает мужик. И там за соседним столиком сидела женщина в красном, говорит Бог. Возможно, отвечает мужик. И она попросила тебя передать ей солонку, торжественно говорит Бог. Мужик озадаченно кивает. Бог его спрашивает: передал? Передал, отвечает мужик. Ну и вот, говорит Бог.
Полине стало неприятно, она разозлилась на мужика, который нес в себе бессмысленность существования большинства людей, но еще больше она ненавидела Лазаря в этот момент. Она не любила думать об этом, ей нравилось жить так, как ей было хорошо, не делая никому ничего плохого. В свое оправдание ей хотелось рассказать о своей работе, между прочем, в научном институте, и у нее была еще целая жизнь впереди, чтобы открыть там нечто потрясающее. Она проработала там всего чуть больше года, она еще не была обязана ничего сделать. А вся ее предыдущая жизнь могла оказаться просто подготовкой для этого. Лазарь смотрел на нее пристально и насмешливо, и ей вдруг показалось, что он думает о деньгах, которые они в семье растрачивали с легкой руки. Но ведь ее мама занималась благотворительностью, а она сама однажды пыталась опекать свою маму в последние годы. Каждый живет по совести, но на нее, выросшей в богатстве, должно быть, возлагалось больше ответственности.
Взгляд Лазаря стал еще хитрее и насмешливее, и Полина подумала, что может быть, он вовсе не имел в виду ничего такого. Она только заметила, что обеими руками она вцепилась в спинку стула, пальцы ее были словно каменные, и Лазарь просто мог смеяться из-за того, как она разнервничалась от его шутки.
На ум ей пришел только один способ самоутвердиться, расставить всех на свои места. Полина почувствовала смесь стыда и самодовольства от того, что сама понимала свой грязный прием.
Она подошла к барной стойке и мельком взглянула на меню.
— Хороший анекдот. А теперь сделай мне «Беллини».
— Конечно, мадмуазель.
Нисколько не смутившись, Лазарь достал из небольшого холодильника персик и принялся за коктейль.
За мгновение до того, как раздался шум, она вдруг подумала, что не знает, как все это время Толик реагировал на этот анекдот, почему он молчал и замер. Послышался грохот отодвигающегося стула, Полина обернулась и увидела, что Толик сжимает в руках пистолет, дулом направленный на Лазаря.
— Ты что, сука, хочешь сказать, что я умер, и ты не видишь смысла во всей моей гребаной жизни?! Что все мои действия, мысли, чувства ничего не значат? Ты — действительно Бог, сука, да?
Полину окатила волна жара, сердце заколотилась, и она прижала ладони к горящим щекам, будто могла остудить ими голову. Лазарь невозмутимо продолжил заниматься приготовлением напитка, будто не замечал пистолета в руках Толика.
— Приятно, конечно, но я бармен.
— Да ты все знаешь! Хватит ломать комедию. Ты — не человек, и это место нужно чтобы мы исповедовались, или это просто чистилище, или черт знает что!
Он орал на него, крышу Толика вдруг снесло. События приняли совсем неприятный оборот, Полина думала, что их разыгравшаяся комедия может закончиться драмой. Ей нужно было успокоить его, ласково уговорить опустить оружие. Полина знала, что нужно делать именно это, но сердце ее колотилось с такой силой, что вместо она заорала, забыв разумное решение.
— Ты что охренел вконец, идиот?! Если ты по своей тупости и думаешь, что это Бог, то какого хера ты тогда называешь его сукой и наставляешь на него пушку?!
Он крикнул что-то нечленораздельное, зло зарычал на нее и взмахнул пистолетом, все еще наставленным на Лазаря.
Волна ярости тут же отступила от Полины, и она затараторила:
— Так, так, успокойся, Толенька, не надо этого делать. Давай ты опустишь оружие, ты пугаешь меня. Садись, выпьем, Лазарь, может с нами махнет, и все нам расскажет.
Она надеялась на поддержку Лазаря, что он все-таки захочет заступиться за свою жизнь, но он игнорировал их.
— Нихера он просто так нам не расскажет. Может быть, он этого и добивается, чтобы я выстрелил, и он с чистой совестью отправил меня в ад!
— Стоп, тогда зачем тебе стрелять? В чем логика? Неважно, Толенька. Послушай, я думаю, Лазарь здесь совсем ни причем, скорее всего, мы оказались здесь из-за меня. Может, в ближайшее время я вспомню, что это было за заклинание, и мы все поймем.
Он посмотрел на нее с жалостью, не опуская руку с пистолетом.
— Полина, магии не существует.
— Ты просто не знаешь…
— Если я выстрелю в него, он умрет, а я получу свое наказание, которое и так ждет меня.
Толик покачал головой, и она была уверена, что сейчас он ей это продемонстрирует.
— Кусок ты дебила, Толик, ты уверен, что хочешь брать на себя мокруху? Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не сверкал пушкой без надобности.
Полина обернулась и увидела незнакомого мужчину, сидящего за барной стойкой. Он был в кожаной куртке и не к месту смотрящейся кепке, надвинутой слишком низко на лоб. Мужчина согнулся над стаканом с водкой, рукой он прижимал сигарету к пепельнице. Он говорил спокойно, с акцентом, смягчающим звуки.
— Я глубоко верующий человек, ты знаешь это, и ты, как и я, вряд ли хорошо устроишься после смерти, нам действительно нечего терять. Но если ты все-таки ошибаешься? У тебя тут девчонка, что и ее прикончишь или под суд пойдешь?
— Я не хочу никого убивать, но что я могу сделать еще, Чеслав?
Лазарь закончил с коктейлем и когда он ставил его перед Полиной, Толик сделал шаг в их сторону.
— Почему ты меня не боишься? — с трагическим упреком спросил Толик, таким голосом, должно быть, дети могут спрашивать Гитлера, почему он уничтожил пол Европы.
— Не боюсь? Еще как, я даже собираюсь вызвать охрану!
Лазарь полез рукой под стол, и в этот момент Чеслав вскочил в места и полез в карман куртки.
— Руки! — крикнул он.
— Полина, на пол! — заорал Толик.
Раздалась страшная сирена, похожая на полицейскую, если бы она могла фальшивить. Она была продирающе громкой, даже когда Толик выстрелил, едва был различим звук. Погас свет, и Полина с точностью не могла сказать, что из этого произошло раньше. Сирена врывалась ей в голову ломаными линиями, пронизывая ее все в новых местах. В полной темноте Полина старалась зажать уши, она сползла на пол, не думая о том, что могут стрелять снова, а будто надеясь спрятаться от звука. Кто-то дернул ее за ногу, обхватил рукой голеностоп, как кандалами, она вздрогнула, но не могла отдаться этой проблеме полностью, пока гудела сирена. Она подумала об Антохе Герыче, крысином короле или может, темных магах, с которыми однажды сталкивалась, но эти мысли лишь полоснули ей мозг, надолго они не удержались.
Сирена резко прекратилась, но ее отзвуки звоном еще пульсировали в голове.
— Ты в порядке? — услышала она громкий голос Толика прямо перед ней, видимо ему тоже сложно было адаптироваться после сирены.