— Слышать о нем не хочу, — отнял руку Грег.
Даже мысль о своем первом парне причиняла боль. Вспоминалось, как тот втаптывал семнадцатилетнего Григория в грязь, ни во что не ставя. Брал свое, жестко, властно, не считаясь с чувствами, подавлял, а глупый Синицын принимал все как должное, сгорая в огне неразделенной любви.
— Придется. Ты виноват во многом из того, что тогда с тобой творилось. Сам позволял, сам нарывался.
Думать о прошлом не хотелось, и во многом из-за правдивости Наташиных слов. Синицын возвращался в мыслях и к Миддлемисту, невольно думая о будущем с оглядкой на прошлое. От этого в сердце появлялась тревога. Нехватка времени мешала встретиться с парнем, но удивляло другое. В отпуске Грег навещал Альба каждый день, не задумываясь, вставал, одевался и отправлялся в больницу. Да, ему нравилось быть рядом, но оказавшись отрезанным, мужчина понял, что мир не перевернулся, и полюса не поменялись местами. Без Мида можно существовать. Тогда что на самом деле чувствует к Альбу Грег? Влечение? Желание приручить из прихоти? Или сильней, чем он думал, сказалось чувство вины из-за аварии?
Наташа видела, как друг погружается все глубже внутрь себя и мрачнеет с каждой минутой. Она беззастенчиво дала ему щелбан.
— Много думаешь. Мы все боимся ошибиться, но раз кто-то не уходит из твоей головы, это минимум неспроста. Подумай о нем, просто представь, вспомни лицо.
Сознание отреагировало мгновенно, и перед внутренним взором встал образ Миддлемиста. Синицын видел его лежащим рядом с собой на лужайке перед больницей. Вспомнилось, как парень жмурился на солнышке, ветер трепал его волосы, с молчаливым выражением счастья на лице Альба играл с котенком. Сердце бешено застучало, а губы растянулись в улыбке. Наташа хмыкнула, наблюдая за переменой в настроение друга.
— Ты на подростка похож. Черт, любовь, как омолаживающее средство. И где ты нашел это счастье? – не выдержала она.
— Машиной сбил.
— Интересный метод.
— И весьма действенный, — подмигнул Синицын. Внутри царило спокойствие.
глава 8
В субботу Григорий встал пораньше, посетил тренажерный зал, принял душ и решил позвонить Миду. Куда сходить с ним Синицын так и не придумал, но надеялся, что парень наверняка что-нибудь предложит. Пусть выберет сам, заодно можно узнать о его предпочтениях.
Но план нарушил Сергей. Мобильник заиграл мелодией, на дисплее высветилось «Накимов».
— Да? – мрачно отозвался Грег. На том конце замешкались, послышался тоскливый вздох.
— Гриш, тут такая проблемка нарисовалась... – начал Накимов.
Следующие десять минут Синицына вводили в курс дела. Ситуация выглядела просто и совершенно по-идиотски. Команда Сережи могла получить контракт на рекламную компанию спортивного инвентаря для игры в теннис, но заказчик сомневался и не мог выбрать между их предложением и предложением сторонней организации. Кто о чем думал и как так вышло, никто не понял, но решение проблемы свелось к банальному соревнованию. Партия в теннис решит вопрос. К тому же, заказчик счел, что личное знакомство с продукцией своей компании поможет выбору лучшей рекламной стратегии и созданию броского слогана. Директор лишь одобрительно хмыкнул, теннис он любит, а еще соревнования.
— ...В общем, я должен был играть в паре с Кешей, но тот вчера подвернул ногу, а партия сегодня. Не отговаривайся, я видел, как ты играешь, остальные так не смогут. Ну? – закончил Сережа.
— Ладно. Куда ехать и во сколько? – сдался Григорий.
Счастливый Накимов быстренько продиктовал адрес и отключился.
Выходила нехорошая картина. Если не позвонить Альбу, тот себе чего-нибудь напридумывает, возможно, обидится. Поколебавшись, Синицын позвонил Миду и быстренько все пересказал.
— Ничего. Я давно хотел книгу дочитать, — отозвался флорист.
От его тихого голоса на душе заскребли кошки. Почему-то Грег точно знал, парень расстроился.
— Мы... – банальное «еще встретимся» застряло в горле. – Пока...
Альба отключился первым.
Синицын тихо ненавидел себя, слонялся по квартире. Сделал чаю, проверил почту, растормошил Тая. Но кот явно хотел спать, оцарапанный Григорий вновь нашел телефон. Но в итоге плюнул на все и пошел к машине.
Через сорок минут он стоял под дверью Мида.
— Ты как здесь оказался? – Альба впустил в квартиру.
— Высадился с вертолета на крышу, отключил камеры наблюдения и «убаюкал» охрану. Одевайся, я тебя похищаю, — Григорий сел на диван и скользнул взглядом по Миду. – У тебя очаровательная заколка.
— Альба быстро снял «крабик» и возмущенно уставился на Синицына. Ворвался, говорит ерунду, еще и издевается.
— А как же игра? – заметил Мид.
— В силе. Я не такой уж и хороший игрок, как обо мне думает Сергей. Мне нужна моральная поддержка.
— Предлагаешь мне изобразить яростного болельщика?
— Мне хватит и твоего присутствия, — улыбнулся Грег, мысленно торжествуя.
Альба быстро привел себя в порядок, умылся и расчесал волосы. Засунув мобильный в карман, произнес:
— Ну все, я готов.
Григорий вплотную подошел к Альбу и тепло обнял его без намека на что-то большое. Просто хотелось как-то отблагодарить.
— Спасибо. Ты такой хороший, — прошептал мужчина.
Синицын оказался жутко горячим, жар его тела окутывал, а сильные руки прижимали все крепче. Слова напоминали издевку, но вырываться или злиться не хотелось. Да и не стал бы так шутить Грег. Стоять было неловко, но приятно. Мид улыбнулся и, не зная куда деть руки и как обхватить Григория, сначала устроил ладони на талии мужчины, а потом переместил их на спину.
Грег обрадовался отклику и легко поцеловал парня в шею. А затем чуть не упал, настолько сильно его толкнул Мид. Парень стоял напротив и, ни слова не говоря, прижимал руку к шее, как раз в том месте, где секунду назад ее касались губы Синицына.
— Мид, я бы никогда... – начал Григорий.
— Я знаю... – прервал его парень. – Просто... как-то само, я даже не сообразил, — ошарашено смотрел на Грега Мид. – Дай мне минуту.
Все получилось как-то быстро и непонятно. Глупая ситуация в которой плохого никто не хотел. Не придумав ничего лучше, Синицын виновато потупился, а потом подошел к Альбу, встав как раньше. Он отвел руку от шеи и прижал ее ладонью к груди, надеясь, что его бешено стучащее сердце скажет лучше него о беспокойстве.
Мид вслушивался в биение сердца, и с каждой ударом желание провалиться сквозь пол усиливалось. Голубые глаза смущали, а взгляд стало невозможно отвести. Григорий такого отношения не заслужил. Миддлемист вздохнул и уткнулся носом в шею, чувствуя подбородок Синицына у себя на макушке.