— Но у тебя такое выражение лица было, когда на Ягдина смотрел, словно у разбойника с большой дороги или гробовщика. Будто в уме прикидывал, какого размера яму придется копать.
— Мид.
— Да-да, я буду хорошо себя вести, — Альба чмокнул Синицына в губы. И как он только раньше без него жить мог? — Но тебе действительно не стоит так на остальных коситься, я и правда вижу только тебя... Не смотри на меня так смущающее, — Мид натянул одеяло до подбородка. – Я же банальщину сказал.
— Банальщина, но ведь искренне сказанная. У меня сердце удар пропустило.
Синицын подвинулся ближе и потерся кончиком носа о нос Мида, обнимая свое сокровище.
— Тогда в тему об искренности. А ты не мог бы, ну... как тогда на диване, когда ты у меня впервые на ночь остался.
Григорий хмыкнул, и без лишних слов сполз вниз, устраиваясь в ногах Миддлемиста, поцеловал внутреннюю сторону бедра и мягко провел пальцами вдоль наполовину вставшего члена парня, а затем и языком. Альба закусил губу и откинулся на подушки, поглаживая рукой волосы Григория. Хорошо, как же хорошо, пожалуй, вот это Миду нравилось больше всего.
Когда Альба вновь обмяк, Синицын еще раз поцеловал его в бедро и улегся рядом.
— А как же ты? — поинтересовался Мид.
— Нормально, не волнуйся.
— Ты ведь не кончил, давай продолжим, — парень перевернулся на живот, правда, от Синицына не укрылось, как тот едва заметно скривился.
— Если мы сейчас повторим всю программу, ты потом меня не подпустишь.
— Работаешь на перспективу, значит.
— Угу, хватит с тебя мотыляний по кровати, — Синицын обнял Мида за талию.
— Ну, тогда, — Альба скользнул рукой под одеяло и чуть сжал член Грега, — поступим вот так.
— Совестливый, да?
— Угу, — Мид потянулся за поцелуем, не забывая скользить рукой.
Григорий и не предполагал, что Альба разовьет столь бурную активность сразу, но, видимо, им обоим хотелось наверстать упущенное. К тому же близость здорово снимала напряжение.
Синицын сладко потянулся, двигаться совсем не хотелось.
— Пойдем в душ или так спать будем?
Мид прикинул, все-таки ополоснуться тоже хотелось.
— Иди первым, я еще немного полежать хочу, — Мид подтащил к себе подушку.
Синицын смутился, наверное, стоило все-таки быть поаккуратнее, вон его парень только и лежит, что на животе, лишний раз не ворочается.
По возвращении в комнату, Григорий стал свидетелем очаровательной картины. Мид сладко посапывал, подмяв под себя сразу две подушки, и кое-как накрывшись одеялом. Растянувшись у него на попе, спал Тай. Отчего-то вспомнилось, что животные повадками похожи на своих хозяев, и кот тоже дорвался до желанного. А еще, что кошки ложатся туда, где болит. Ощутив себя садистом, Григорий лег рядом, накрывшись одеялом и подтащил к себе оставшиеся подушки. Благо, их у него четыре.
Альба спал крепко и не проснулся бы до самого утра, не ворочайся Синицын так сильно.
— Ты скоро угомонишься? — хрипло буркнул Мид.
— Нет. Мне холодно, ты забрал все одеяло и вообще, пусти меня погреться.
— А это я могу, — хихикнул Альба, — иди сюда.
Синицын приник к теплому Миду и показательно замурлыкал. Потревоженный кот сместился в ноги, что ему чертовски не понравилось. Поддев головой кусок одеяла, Тай забурился между мужчинами и ткнулся Альбу в шею.
Чмокнув усатую морду, парень прижал животное к себе.
— А я? — Синицын сделал жалостливые глаза.
— Господи, поспать не дают, — вздохнул Мид, но все же обнял Григория.
— Ты Цветик-семицветик, — шепнул Синицын.
— Это почему еще?
— Желания исполняешь, — сонно выдохнул Григорий.
— Спокойной ночи.
— Приятных снов.
Альба дремал до рассвета, но больше так и не уснул. Синицын грел не хуже печки, еще и причмокивал во сне. И теперь Мид подумывал ретироваться на манер кота, который удрал спать на свой тренажер, не выдержав парилки первым. К тому же, парень так и не сходил в душ и, вроде бы, выспался.
Выпутавшись из объятий Григория, Альба пошел в ванную, а после нее заварил чай и уселся на подоконник в кухне.
Синицын растерялся, не найдя Мида рядом. На его месте дрых кот, во сне толкая Грега к краю, старался занять всю постель. Мужчина прислушался, парень явно что-то искал на кухне, слышалось бряцанье посуды. Вот и отлично, значит не ушел.
Григорий перетащил себе Тая на живот и задумался. Конечно, он рад Миду. Он не знал, как подступиться к парню, а тот пришел сам. Значит беспокоился и хотел его видеть. С Мариной — относительный порядок. Насколько все уладится, станет ясно в ближайшие дни.
Честно говоря, Синицын ждал паники. Конечно, Миду он был готов обещать звезды с неба и луну в придачу, лишь бы тот доверился, а теперь, когда это действительно случилось... Что ждет их впереди?
Но все, что сейчас испытывал Синицын — это воздушную легкость, благодарность и счастье, словно так и надо, и плевать на мир за окном. Часть мироздания Григория сидит на кухне, а остальное, оно же такое пустое и далекое совсем несущественное. Внутри что-то сладко заходило и ворочалось, стоило только представить лицо Альба. «Грызть» мозг бесспорно весело, но стоит просто жить. Да? Синицын улыбнулся и поднялся с кровати.
Альба удобно устроился на подоконнике в кухне. Из окна открывался непримечательный вид во внутренний дворик.
Миддлемист сомневался и надеялся, что все еще нужен Грегу особенно теперь, когда тот получил, что хотел. Но чем больше подробностей ночи он воскрешал в памяти, тем яснее осознавал — все будет в порядке, так или иначе. Пусть и не сразу, но если они не перестанут стараться, не забудут о доверии и искренности, им ничто не помешает. Главное, не переставать разговаривать друг с другом. Всегда помнить: любые отношения — это работа двух человек.
Синицын стоял рядом, Мид уткнулся ему лбом в грудь.
— Знаешь, Гриш, если ты сделаешь мне больно, я, наверное, умру.
Признать собственную слабость, стать уязвимым, открыться перед кем-то, рассказать, как сильно он может тебя ранить, как сильно может ранить только он, один из всех такой, единственный.
Григорий оценил этот жест. В первый раз со времени их знакомства он понял, насколько Миду тяжело доверять другому человеку, как болезненно трудно было впустить в свою жизнь Синицына.
— Давай стараться вместе. Ты да я, и все получится.
— Уверен?
— Да. Забыл? Я же оптимюга, а ты мой половинчик.
Мид улыбнулся. Тревога отступала, хотя, наверное, она никогда не исчезнет полностью. Но ведь это к лучшему, если не идти на поводу у страха потери, то он начнет работать на тебя. Незримый страж, что напоминает, как ценен каждый миг в руках двоих. Ничего не приходит из ниоткуда, даже чувства, и они тоже нуждаются в подпитке.