— В начале сентября, — Мид отложил обглоданную дольку и развалился на полу, сыто поглаживая живот.
— Отлично, я свой с твоим состыкую.
— У тебя же был недавно, когда я в больницу попал, — Альба невольно поежился, вспомнив аварию, и придвинулся к Синицыну, положил руку ему на бедро. Так стало как-то спокойнее.
— Преимущества моей работы. Ко всему прочему, я безмерно крутой профессионал и отдыхать буду за свой счет, что, в общем, всегда служит решающим аргументом для шефа. Я так не раз делал, он отпустит.
Синицын доел свою порцию и покосился на остатки арбуза. Наверное, еще пара долек может влезть, но тогда двигаться станет совсем тяжко. Жалко. Наутро, после холодильника, вкус арбуза изменится не в лучшую сторону. Вздохнув, Григорий завалился на бок, разместившись на подушках полумесяцем вокруг головы Миддлемиста, и зажал парню нос.
— Ты чего? — гнусаво спросил Альба.
— Захотелось, — Синицын погладил Мида по щеке, тот развернулся, их лица оказались друг напротив друга, только вверх ногами. — Я иногда думаю о том, что мог потерять тебя или не встретить, и мне становится жутко.
— Но ты ведь встретил. Не надо думать об упущенных возможностях или гадать о вариантах развития событий, которые могли сложиться иначе, чем вышло. Или тебе в реальности забот не хватает? Могу устроить.
— Не надо забот больше. Мне Марины хватило. Кстати, я созванивался с сестрой, она хочет приехать, только, не знаю точно какого числа. У нее какие-то новости. Я вас познакомлю. Ты не против?
— Нет, конечно. Разве должен?
— Не должен. Но я все равно замечаю: ты, который со мной, разительно отличаешься поведением от себя, но с остальными.
— Знаю. Они другие, и вообще, мне что, со всеми дружить, кто поздоровается? Я приблизительно догадываюсь, что обо мне думают окружающие, но меня это не беспокоит. Будь я действительно отщепенцем, ты бы не лежал рядом. Я пережил смерть родителей, это много значит, например, что я в состоянии справляться с трудностями, пусть и по-своему.
Но Синицын помнил и о других словах Мида, о том, что он умрет, если Грег причинит ему боль. Хотя, тогда он находился во власти момента, но это ощутимо беспокоило. Мужчина решился спросить:
— Не подумай плохого, я тобой очень дорожу, но чисто гипотетически, если мы расстанемся, не важно, по какой причине, я ведь могу разбиться на мотоцикле и так далее. Что ты будешь делать? В перспективе.
Мид нахмурился при этих словах. Всякие там плохие перспективы ему не нравились. Парень предпочитал жить, как живется, а там время покажет, но, похоже, Грег давно хотел задать вопрос.
Альба задумался. Синицын очень много значил для Мида, привнес в его жизнь столько хорошего, захватил собой, но не подчинил. Рядом с ним Мид не чувствовал давления, он мог спокойно дышать и творить. Забота и ревность мужчины, в целом, приятны и льстят, даже ответственность, которую Грег частенько взваливает за них двоих на себя, не так обижает, как могла бы, потому что не касается вопроса доверия. Просто Синицын, как впрочем и Мид, привык самостоятельно принимать решения. И в случае чего, Альбу казалось, Синицын закроет собой, а в нужный момент, наоборот, подтолкнет любимого вперед, веря в его силы. Добрый и заботливый, Грег всегда считался с мнением Мида, и парень ощущал себя с ним на равных, что тоже имело значение. Альба не привык чувствовать на себе влияние или подчиняться кому-то. У обоих мягкие характеры, нет склонности к враждебности, им стоит поговорить, и проблемы решаются. Особенно если каждый из них не забывает советоваться с другим, все-таки привычка жить одному и со всем справляться самостоятельно, по прежнему сказывалась.
— Жить дальше, — ответил Мид, посмотрев на их отношения со стороны. — Помнить о счастливом времени и дорожить этими воспоминаниями. А там, как получится.
Альба выстроил огромную внутреннюю защиту, верил в нее и не сомневался в работе системы. Наверное, смерть родителей и природная отчужденность сыграли куда большую роль, чем предполагал Мид. Но что ему оставалось, кроме как найти способ существовать дальше? Синицын остро почувствовал: Мид намного сильней его, если кто-то причинит зло Альбе, он восстановится и добавит еще одну зону защиты для своих внутренних укреплений, Григорий же уязвимее. В сравнении с Мидом, на Синицыне сказывался постоянный контакт с окружающими, мужчина принимал замечания и свои неудачи ближе к сердцу, чем это казалось на первый взгляд.
Синицын решил не развивать поднятую тему дальше, лег к парню ближе, собственнически обнял за талию и прикрыл глаза. Не стоит слишком глубоко лезть в душу, даже очень близкому человеку. Рискуешь привнести хаос, и последствия будут непредсказуемыми. Григорий хорошо понимал это.
Погружаясь каждый в собственные мысли, мужчины и не заметили, как задремали. Во сне их позы изменились: Мид устроил голову на руке Григория, Синицын переплел их ноги вместе. Тепло и уютно, как и должно быть.
Незаметно для Грега наступил день приезда Тани, к тому же, она сообщила только приблизительные сроки, и Синицын не знал, в какой конкретно день ее следует ждать. Но вчера она позвонила с вокзала, сказав, что купила билеты и прибудет уже завтра. А с приездом сестры для Григория возникал еще один немаловажный вопрос: стоит ли рассказывать ей о ситуации с Мариной? Наташа, Татьяна и Грег еще много лет назад решили быть честными друг с другом, делясь даже тем, что вроде бы разрешилось, но могло иметь последствия. И теперь Синицын гадал, поступить ли так, как они договорились, или не волновать сестру?
— Если этот поезд не приедет в ближайшие полчаса, я взорвусь, — злилась Наташа.
— Все будет нормально, Таня же прислала сообщение. Поезд снова едет. Нужно потерпеть пятнадцать минут где-то.
Григорий нервно теребил ремешок часов. Он не видел сестру полтора года, а теперь осталось совсем немного до встречи. Наташа, конечно же, присоединилась к Синицыну, Татьяна с Григорием давно стали для нее семьей, поэтому она искренне радовалась приезду подруги и приготовила для нее небольшой подарок. И теперь Наташа злилась из-за задержки. На вокзале было душно, пахло пылью, поезд потерял на предыдущей станции лишний час из-за какой-то там проверки, и встречающие порядком изнывали от нетерпения, а Наташе еще нужно успеть на деловую встречу.
— Ненавижу ждать. Тиш, мне же скоро убегать надо будет, если я не хочу встать в пробку по дороге.
— Все будет в порядке, – успокаивал Синицын, разглядывая пути. Чертовски не хватало рядом Мида, тот своей невозмутимостью хорошо успокаивал.
Наташа на манер маятника раскачивала пакет с подарком для подруги.
— Как у тебя с флористом? Добравшись до Мида, познал дзэн? Смотри, не заезди парня, – подметила девушка. – И почему он не с тобой?
Она знала, что мужчины сошлись, да и Григорий постоянно находился в приподнятом настроении, что радовало. Скучающий и брюзжащий Синицын нагонял просто фантастическую тоску своей постной миной.
— У него заказы, да я и не успел ему вчера о приезде рассказать. Не до того было. Помнишь, я хотел влезть на крышу и выкрикивать имя Мида?