Хамид, забывший все страхи, оказавшись внутри прекрасного автомобиля, сидел подобно маленькому принцу на заднем сиденьи и снисходительно кивал головой толпе восхищенных мальчишек, которые, сверкая голыми пятками, сопровождали их восторженными криками. Они бежали до тех пор, пока машина, набрав скорость, не оторвалась от них.
Это была восхитительная поездка. Хамид вспомнил тот жаркий, пыльный вечер, когда он с таким трудом поднимался по этому самому холму с Кинзой за спиной. Тогда он был слишком усталым, чтобы осматривать окружавший ландшафт, но сейчас ему не терпелось увидеть все, что можно увидеть, и он прыгал с места на место в машине, как ручная обезьяна в клетке. Куда бы он ни посмотрел, везде были поля молодой пшеницы или яркие цветы вдоль берегов рек и ручьев. Они выехали на низменную часть дороги в долине, и машина быстро помчалась между невысокими холмами, покрытыми белыми цветами. Воздух был напоен их ароматом, и Хамид, утомившись своей чрезмерной активностью, свернулся на сиденьи и крепко уснул.
Когда он проснулся, машина стояла на гребне горы. Куда ни посмотришь везде горы... Мистер Свифт и сестра пили из термоса чай и ели бутерброды. Хамид высунул голову из окна, чтобы показать, что он уже проснулся, и ему дали большую булочку, посыпанную сахаром. Он слизывал сахар и был вполне доволен всем происходящим. Только одна мысль омрачала его радость: с каждым километром он приближается к своей матери, и его сердце стремилось к ней. Быть так близко к ней, но не увидеть ее и не поговорить... Две крупные слезы скатились по щекам и упали на дорогую обивку.
Машина мчалась по главной трассе. Солнце уже садилось за горы, посылая яркие прощальные лучи. Дети гнали домой коз, и машина несколько раз останавливалась, чтобы пропустить пастушка со стадом.
Последние светлые лучи исчезли, наступили сумерки. Хамид уже видел очертания родных гор, над которыми мерцали яркие звезды. Его сердце учащенно забилось, во рту пересохло. Машина медленно двигалась по каменистой проселочной дороге, подскакивая на ухабах.
Совсем стемнело, когда они добрались до знакомой базарной площади; шелестящие эвкалипты и здания казались белыми при свете луны. Мистер Свифт остановил машину за магазинами. Хамид выскочил из нее и спрятался за оливковым деревом, пока сестра говорила с мальчиком, стоявшим в дверях своего дома. Она попросила его присмотреть за машиной. Хамид знал этого мальчика и не хотел, чтобы тот его увидел, и он был благодарен, что темнота поглотила его. Он подождал, пока мальчик скрылся в доме, крадучись вышел из своего укрытия и, не говоря ни слова, крупным шагом направился по знакомой тропке вверх по холму, а мистер Свифт и сестра торопливо следовали за ним. Они очень запыхались, потому что мальчик был гораздо проворнее, чем они.
- Вон, - сказал Хамид тихо, указывая в темноту. - Третья хижина за смоковницей. Вы просто толкните калитку, там нет запора. Не бойтесь собаки - она на цепи. И помните: вы обещали не говорить обо мне отчиму.
- Да, Хамид, - тихо подтвердила сестра, - я обещала. А если отчим подойдет с нами к машине, ты должен спрятаться, пока он не уйдет. Мы не уедем без тебя. Если мы выйдем одни, то встретимся здесь.
Они осторожно стали подниматься по каменистой тропе, а Хамид ушел подальше, чтобы хорошенько спрятаться за кустами на кладбище.
Он сел и, обхватив руками колени, вспомнил свой первый побег, когда в полночь крадучись он спускался с холма и так боялся злых духов. Вдруг он понял, что теперь не боится, и удивился - почему? Вскоре он понял почему. Был такой псалом, которому научила его английская сестра, начинавшийся словами: "Есть прекрасная страна!" Для тех, чьи сердца убелены, как снег, смерть не является местом теней и блуждающих духов, а есть просто дверь, ведущая в светлую обитель Божью. Еще сестра говорила, что маленькие дети, которые не могут разобрать, что добро, а что зло, тоже идут туда, поэтому, возможно, его умершие братики сейчас в безопасности и счастливы там. Хамид внезапно тоже захотел пойти лучше туда, вместо того, чтобы сидеть скрючившись вне, как бездомный изгнанник. Но ведь дом рядом... Сердце Хамида затосковало по теплому очагу, по ласковым козам, по Рахме и больше всего по матери. Он всей душой тянулся к ней. Конечно, она услышит и придет.
...Мистер Свифт и Розмари дошли до окраины деревни и при свете фонариков осторожно друг за другом двигались по грязной дорожке, которая вела к хижине Хамида. Никто не видел их и, когда они дошли до калитки, все было так, как он сказал. Калитка открылась от легкого прикосновения. Они вышли из темноты и встали в нерешительности в полосе света из открытой двери. Послышался звук цепи, и черная большая собака с лаем выскочила из-за сарая, натянув цепь до предела. Из окна выглянул человек с черной бородой и, увидев их, быстро исчез. Изнутри послышалась какая-то возня, быстрое бормотание голосов.