– Почему ты такая злая? – Голос сестры дрожал. Это был не вопрос, а приговор.
– Да как ты можешь? Ведь я первая пришла! – Дальше Аня говорить не могла и выбежала из комнаты.
После этого случая сестры не разговаривали между собой почти два месяца. Неизвестно, сколько бы продолжалась эта размолвка, но Оля неожиданно заболела скоротечной чахоткой. Потрясенная болезнью сестры, Аня почему-то ощутила себя виновницей ее тяжелого недуга. Это чувство доводило ее до отчаяния. Уже несколько раз, обливаясь слезами, она просила у Оли прощения за все нанесенные обиды. Оля кротко прощала, но в душе Ани не наступало успокоения. Болела Оля недолго, всего шесть недель, и все это время Аня не отходила от нее.
За день до смерти сестры Аня сидела возле ее постели. Оле только что вкололи морфий. Аня с состраданием вглядывалась в изможденное болезнью лицо сестры. Светло-карие глаза Ольги от необычно расширенных зрачков казались черными. Они неотрывно смотрели на большую старинную икону Нерукотворного Спаса. Вдруг она ясным голосом произнесла:
– Аня, мне страшно умирать, но сейчас я молю Бога, чтобы смерть наступила скорей. Мне хочется успокоения.
– Зачем ты так? – с мукой в голосе проговорила Аня, взяв сестру за руку.
– Тебе это трудно понять. Я знаю, что умру, но мне хочется верить, понимаешь? Верить, что моя жизнь не закончится после смерти. Очень хочется.
– А разве ты не веришь? – спросила с замиранием сердца Аня.
Оля прикрыла глаза и долго молчала. Аня тоже молчала, боясь повторить вопрос. Наконец Оля заговорила:
– Мне хочется верить так, как верила наша няня. Ты помнишь Анисию? Помнишь, как мы с ней молились? Я хочу теперь иметь такую же детскую веру.
При этих словах она тихо заплакала.
– Сестренка, а ты верь, верь! – вскричала Аня с отчаянием, и у самой полились слезы. – Мы теперь вместе будем верить. Правда?
Едва заметная улыбка скользнула на лице Ольги.
– Правда, – тихо сказала она. – Я еще хотела просить тебя, когда я… ну словом, когда меня не станет, ты обещаешь молиться за меня?
– Оля, зачем ты так говоришь? – в испуге воскликнула Аня.
– Ты обещаешь? – снова повторила свой вопрос Оля.
– Да, я обещаю, но…
Ольга приложила палец к своим губам:
– Все, Аня, больше ни слова.
На следующий день она умерла.
Во время отпевания в храме Аня стояла, никого не видя, кроме лежащей в гробу сестры. Родные черты лица, застывшие навсегда, отзывались в душе Ани неподвижностью чувств и мыслей. Она была в полуобмороке. В чувство ее привел горячий воск, капнувший на руку. Она вздрогнула и, поправив свечу, невольно прислушалась к пению.
Сердце Ани затрепетало. Ей показалась, что сама Оля устами певчих обращается к ней.
– Все верно, верно, – прошептала Аня, – мы еще совсем недавно беседовали с тобой, а сейчас ты лежишь безмолвная. Нет, я тебя слышу. Говори, что я могу для тебя сделать, сестренка?
И снова в ее душу ворвались слова песнопения:
С этой минуты для Ани все вокруг словно преобразилось. Из сердца исчезла тоска, осталась лишь тихая печаль. Она стала горячо молиться о упокоении души Ольги.
На следующий день, едва дождавшись утра, Аня поспешила в храм к ранней обедне. После службы, съев просфору, она пошла на кладбище. Там, на Олиной могиле, читала Псалтирь, а потом просто сидела и вспоминала детские годы, проведенные с сестрой.
Глава 3. Решение
Болезнь и смерть сестры очень изменили Аню. Она стала задумчива и полюбила уединение. Теперь девушка ходила в храм на службы почти каждый день, чем очень обеспокоила своих родителей.
Наступила Великая пятница Страстной недели. Аня стояла возле вынесенной плащаницы и слушала проповедь настоятеля собора протоиерея Владимира Каноникова.
– …Мы искуплены дорогою ценою, говорит святой апостол Павел. Вот эта цена, – отец Владимир указал рукой на плащаницу. – Перед нами лежит Господь мертвым во Гробе. Страшно подумать: чтобы жил человек, умирает Бог. Да, дорогие мои, такова цена Божественной любви. И нет больше той любви, как положить душу свою за други своя. Подумайте об этом, подходя прикладываться к святой плащанице, и задайте себе вопрос: можем ли мы иметь такую любовь, чтобы по ней узнали, что мы ученики Христа? и какую жертву мы с вами можем принести Христу? Я говорю не о пожертвовании на храм, а именно жертву Богу нашему. Богу, который не имеет нужды ни в чем, кроме нашей ответной жертвенной любви…