Пролетев над ним на большой высоте, Рон кратко рассказал, что где находится и, углубившись в пустыню, совершил посадку.
Переночевав на катере, утром Надина приготовилась к новой роли, используя вещи, заранее подготовленные Роном. Завязав длинные волосы в тугой пучок на затылке, спрятала его под аккуратной шляпкой с вуалью. Такие были в моде на Земле давным-давно, но на Пикаре, в зоне пустынь, стали предметом первой необходимости, спасая от песка и солнца. Изгибы фигуры скрывало балахонистого вида темное платье в пол, свободно болтавшееся на ветру. Но с плотно облегавшими запястья широкими манжетами на воздушных рукавах и с высоким стоячим воротничком. Платье оказалось длинновато, но исправить недостаток легко. Вот спортивные туфли, в которых путешествовала Надин, не очень подходили к одежде, но решив, что под подолом не видно, отбросила лишние мысли. Все равно ничего другого не было. Образ завершали массивные очки, полностью изменившие девушку и добавившие десяток лет. Рассмотреть ее в таком виде практически невозможно!
Покрутившись перед зеркалом, решила, что достаточно преобразилась. Одобрив ее внешний вид, Рон передал только что заполненные документы на имя Надиллии Торнтон, лицензированной гувернантки с пятнадцатилетним стажем. Запихнув документы в найденный где-то ридикюль, на другое плечо повесила свою многострадальную разноцветную сумку и под неодобрительным взглядом Рона возмутилась:
— Разве не подозрительнее, если я приду устраиваться в чужой дом посреди пустыни с одной дамской сумочкой? Твоя вина, почему не подготовил нормальный чемодан?
Тот покаянно повесил голову, решив, что если сумку покрасить целиком, то она будет казаться просто грязной, а не подозрительной! Так и решили. В поисках черной краски перевернули вверх дном весь катер, но нашли только банку с чем-то похожим на мазут. Результат получился устрашающий… Но не с котомкой же идти!
Отряхнувшись и нацепив спадающие очки, Надина приготовилась к предпоследнему этапу — путешествию к особняку. Гриббона уже предупредили, что кандидатка путешествует самостоятельно. Поэтому и Надина должна освоить управление аэрокаром, на которых перемещались местные жители. Куда подевалась настоящая гувернантка, спросить не решилась. Но Рон, посмеиваясь, признался, что просто перекупил ее контракт, не уведомляя об этом заказчика.
Аэрокар простейшей конструкции состоял из платформы, стойки с рычагами управления сверху и воздушной подушкой снизу. Передвигается он на расстоянии полуметра от поверхности, развивая приличную скорость на ровных участках. При достижении воды или Джунглей, становился бесполезным, поэтому вдоль пустыни находилось множество бесплатных стоянок, где его можно взять напрокат или оставить уже не нужный.
Разобравшись с двумя рычагами вверх/вниз и вперед/назад, она пристегнулась к стойке и, послав прощальный поцелуй Рону, отправилась в логово заговорщиков.
Дорога по пустыне навстречу двум слепящим светилам и горстям жаркого колючего песка, как наждачкой шлифующим все открытые участки кожи, показала, что путешествия заманчиво выглядят лишь из мягкого кресла при включенном кондиционере. Когда на губах вместе с песчинками почувствовался вкус соли, Надина с нетерпением прибавила скорость, надеясь побыстрее достичь цель. Преодолев последний песчаный склон, наконец, увидела водную гладь, простирающуюся до самого синего горизонта и сиротливое белое здание у полосы прибоя. Издалека оно напоминало белый фрегат, выброшенный на сушу и тоскливо мечтающий вернуться обратно… Печальное зрелище.
Остановившись, чтобы отряхнуться самой и смести с платформы кучки песка, она приняла наиболее уверенный вид. В представлении большинства людей гувернантка должна лишь самую малость отличаться от строгой монашки. По крайней мере, такая же стойкая и терпеливая! Именно такую безупречную воспитательницу и постаралась изобразить Надин.
Подлетев к входу с колоннами по бокам, замерла в ожидании. На крыльцо высыпали люди в серо-синей военной форме с оружием в руках. Главный — толстый лысый дядька с большими усами потребовал представиться. Уже открыв рот, чтобы назваться, Надина обнаружила, что говорить с песком на зубах не удобно. Возникшую паузу прервал окрик по громкой связи:
— Баск! Это ко мне по приглашению, наконец-то! Пропустить!
Лицо усатого лысого Баска удивленно вытянулось. Мысль, что кому-то понадобилась чопорная, завернутая в саван невзрачная дама в страшных очках, показалась ему нереальной. Но приказ выполнил и, посторонившись, повел ее внутрь. В зеркальных отражениях просторного, даже огромного белого холла с такой же гигантской блестящей люстрой, Надина видела, как удивление сменяется уважением. Видимо, ее молчание под прицелом охраны он расценил за проявление силы. А то, что вынуждает ждать самого Гриббона, вообще подняло авторитет до небывалых высот и заставило ломать голову в поисках версий, кто же это такая?
Поднявшись по мраморной лестнице на второй этаж, и, поблуждав из одного помпезного зала в другой, еще круче первого, они остановились перед высокими двустворчатыми дверьми темно-бордового цвета, как и тяжелые гардины и мягкие ковры под ногами. Стены радовали глаз разноцветной мозаикой из всевозможных полудрагоценных камней. Хозяин дома явно перестарался с декором! Проморгавшись, чтобы привести в норму зрение и избавиться мельтешения ярких пятен перед глазами, девушка прослушала, о чем говорит провожатый.
— Я говорю, как вас представить? — недовольно повторил он, немного лукавя. Ведь Гриббон уже ждет ее, значит, ему известно, кто она такая.
Усмехнувшись, благо под вуалью не видно, она сухо представилась:
— Леди Надиллия Торнтон, лицензированная гувернантка. Прибыла по приглашению для заключения контракта.
Зрачки Баска удивленно расширились, и Надин прочитала в них благоговение.
— Странная реакция… — подумала она. — Если только мой воспитанник не исчадие ада… Тогда все логично! — следующей была мысль, — А не пора ли испугаться? Но после встречи с Кэпом никто не способен так напугать ее! Тем более, что и капитан оказался не страшен, даже наоборот! — в этом месте размышлений пульс зачастил, а губы предательски заныли. — Все это в прошлом! Сейчас я, наконец, увижу того, кто виновен в моих переживаниях! И он ответит! С таким боевым настроем она и предстала перед адмиралом Гиббоном. Тот ошибочно принял его за профессиональную тягу к перевоспитанию детей и очень обрадовался. Кстати, зря! Надин никогда не стремилась перевоспитывать своего сына и не верила в возможность этого. Нужно найти общий язык с ребенком и узнать мотивы его поведения, тогда и перевоспитывать не понадобится.
Адмирал, вопреки ожиданиям, не производил впечатление злодея. Обычный мужчина среднего роста, неприметной серой внешности, в серо-синей форме, как и остальные из его окружения. Отличался лишь цепким взглядом, который в данный момент выражал облегчение, автоматом прощая, и непунктуальность, и довольно странный вид.
Причина такого поведения обнаружилась тут же.
Надина не удержалась и, выйдя из образа непробиваемой все-всезнающей-все-всеумеющей воспитательницы, удивленно воскликнула:
— Не великоват ли мальчик?
Даже это сошло с рук и не вызвало подозрения у радостного адмирала. Зато воспитанник нагло усмехнулся и, знакомо-знакомо склонив голову на бок, смерил ее с головы до ног внимательным взглядом. Задержав его на странной неформатной сумке, кончиках спортивных туфель, выглядывавших из-под подола, безразмерных очках и сломанных ногтях на исцарапанных при бегстве руках, и, подмигнув, представился:
— Приятно познакомиться, Китан!
Запылав и обрадовавшись, что под вуалью видна лишь форма лица и огромные очки, но не видно цвета, поспешно спрятала руки за спину и чуть согнула колени, чтобы визуально удлинить платье и скрыть туфли. Чуть севшим от волнения голосом сказала:
— Оч-чень приятно! Я твоя…Ваша гувернантка, леди Надин…кхм…Надиллия.
— Я думаю, лучше на ты, правда?
— Д-да…лучше.
— Вижу, вы уже нашли общий язык! — адмирал просто лучился, — Китан хороший мальчик! Ему пятнадцать, но он умен не по годам! — в этом месте Гиббон опасливо покосился на «хорошего мальчика», — Он все тебе объяснит, проводит в комнату и покажет учительскую. Думаю, вы сработаетесь! А меня извините, леди Надиллия. Дела! — и чуть не вприпрыжку выскочил из-за стола и, тряся ее за руку, выпроводил вон.