с ненавистью швырнул бутылку прочь. Она с грохотом разбилась. Кто-то хихикнул. Кузнец дёрнулся на звук. Он стоял у яблони, облепленной плодами, столь яркими, что даже в ночи они горели алым светом. В этот раз он не пугал страшными рожами, но полумрак это делал за него. Джек сумел различить лишь красные глаза, тёмную шерсть на поверхности всего лица да огромные козлиные рога на голове. Больше ему рассматривать не хотелось. - Привет! Доброй... эээ, точнее злой ночи! Рад видеть. Я тебя ждал. Он поднял в приветствии руку. Несмотря на хмель, Джек понял, что это вовсе не рука, а большая когтистая лапа. Как хорошо, что сегодня туманная ночь и нет луны. - Рад? Не ты ли мне в прошлый раз говорил «прощай»? - за годы голос сатаны ни капли не изменился. Такой же сиплый и хриплый, как прежде. - Рад, конечно! Да ты сам посуди. Если б не хотел увидеть, то ходил бы в церковь и священником стал, а не бухал бы в кузнице и по садам чужим шатался целых десять лет! - Мой мальчик... - дьявол произнёс это слово с любовью. - Именно поэтому я опять говорю с тобой, а не забираю тихо, спящего в пьяном бреду. За это десятилетие ты вёл хорошую жизнь. Мне нравились твои выходки. Тогда ты был мелким пройдохой, теперь ты настоящий позор этой деревни и своей семьи, - в ответ на это Джек картинно поклонился. - Как там твоя сестра поживает? Попробовал? До конца довёл? Этот вопрос почему-то не удивлял. Он обязан был спросить именно это. А Джек, соответственно, обязан ответить. Это было неписаное правило той игры, что они вели. Игры, у которой правил не было. - Смотря что значит «до конца». Ты знаешь, она до тридцатника как раз дожила - у тебя её, наверное, нет, она в другое место попасть должна. Вот после конца я как раз и опять попробовал. Не сказать бы, что дальше дошло, но точно глубже. Времени мало было на церемонии, понимаешь ли. А там ещё и муж, дети... Нам зрители мешали. Нечистый захохотал. Было в этом хохоте что-то грязное, порочное, огульное. Он хохотал и хохотал, забавляясь тем, за что в людском мире бы сожгли на костре. Кузнец украдкой понюхал пальцы - не пахнут ли фиалками. - И как у сестры там было, такой смиренной матери троих детишек и верной жены до самого гроба? - Прохладно уже было, - пьяная улыбка сама украсила лицо. Ему было не стыдно, а даже легко рассказывать об этом, приятно. - Молодчина! Я бы тебе ещё эля проставил за такую историю! Властелин ада дружески хлопнул его по плечу. Джек и не припомнил, когда его последний раз так хлопали - он давно растерял всех друзей и даже собутыльников, напиваясь в одиночестве, сторонясь простых людей. - Пошли, мой мальчик, нам туда, - сатана указал на дальнюю, самую тёмную сторону сада. Кузнец не пошевелился. Он засмотрелся на яблоко, висящее на дереве. - А ты правда соблазнил Еву, просто предложив ей яблоко? В обличье змея? Она что, повелась на это? - С каких это пор ты грехами заинтересовался? Подумываешь, что ещё не поздно в священники податься? - заискивающе поинтересовался демон. - Да так. У нас много верит в эту чушь. Бред же полный. - Бред? Нет, бред - то, что тебя в моём царстве ждёт. А про Еву всё правда. Ну, почти. Я был гораздо более обаятелен. Сатана взвился. Треск, облако дыма - и яблоня преобразилась. По всем её веткам вилось чёрное тело огромного червя, лоснящееся и блестящее, будто от жира. Хвост этого змея-исполина проворно подцепил яблоко и протягивал его Джеку. Рядом из темноты вынырнуло лицо нечистого. Его нельзя было назвать ужасным. Совсем не змеиное, оно своим благородством напоминало орла - огромные изумрудные глаза и тонкие розовые губы. Фигурный нос. Легко очерченные скулы. Не человек. Не рептилия. Библейский искуситель. Таким сатану видели лишь двое. Ева, первородная женщина и Джек, безродный деревенский алкаш. Две грешные души. И можно поспорить, чьи грехи был более грязными. - Вкуси всю сладость порока. Душа твоя в клетке, а я даю ключ, - голос в тон облику изменился, став более мужественным, чистым, глубоким. Кузнец облизнул губы. Сейчас бы выпить. Хоть чего-нибудь. Может, даже яблочного сока. Чушь. На самом деле ему не нужно было пить. Ему нужно было жить. Рука с ножом, выхваченным из кармана брюк, взметнулась вверх. Дьявол усмехнулся. Какая нелепость - надумал убить хозяина преисподней! Того, кто властвует безраздельно и на земле, и под землей. Того, кто всё спланировал ещё до того, как грехопадение свершилось. Он не сразу понял, чего хочет пьянчуга. Джек сделал всего лишь два взмаха. Один вертикально, другой горизонтально. Приложено было совсем немного усилий - достаточно для того, чтобы на стволе начертать небольшой крест. Христианский крест. Искуситель зарычал. Ветви дерева задымились. Они тлели, покрываясь пеплом. Сквозь тело змея проступили толстые вены. Яблоко, до этого мгновения возлежащее на кончике хвоста, упало на землю. Утробный рык сотрясал сад, но не мог разрушить ловушку. Демон, оторванный от земли, сидящий на яблоне, оказался узником той клетки, от которой грозился подарить ключ. Клетки, сооруженной именем и символом господним. - Говори, чего хочешь! Говори! Слова звучали страшно. Вся красота, что была в лице сатаны, неожиданно испарилась. Зелень листвы его глаз приобрела оттенок болотной трясины. Кузнецу страшно не было. Чувство страха ушло уже давно - вместе с совестью, добротой и честностью. Он обманул дьявола второй раз. Он - победитель. - Мой выбор - жизнь! Никогда не претендуй на мою душу! Никогда не забирай меня в ад! Змей клацнул зубами. С шумом втянул в себя воздух. - Я никогда за тобой не явлюсь. Никогда не заберу тебя в своё царство. Клянусь преисподней! Джек взмахнул третий раз ножом - и перечеркнул крест. Яблоня обратилась в прах, рассыпавшись золой. Теперь рядом с ним стоял дьявол, такой же, как десять минут назад, рогатый и красноглазый. Кузнец поднял яблоко, которое всего несколько минут назад предлагал ему искуситель. Откусил кусок. По подбородку потёк сладкий сок. Растягивая слова, он неспешно сказал: - Из этих яблок выйдет доброе вино. Очень доброе. Развернулся и сделал два шага прочь от пепелища. - Ты опять переиграл меня, мальчик. Ты всех переиграл, - донесся сиплый шёпот ему вслед. - Даже себя. Джек обернулся. Сатана исчез. Луна теперь ярко освещала весь сад. Остатки сгоревшего дерева были холодны. 5 Старый Джон сегодня спал. Он был таким дряхлым, что даже в бодрствующем состоянии едва ли сумел бы уследить за своим полем. Глухой на оба уха, слепой на оба глаза. Семидесятилетний дед с удовольствием отдал бы господу душу, но всевышний всё не призывал его. Его племянник Джек сидел на корточках и шарил на грядке. Он никак не мог нащупать тыкву. Фонарь весьма некстати потух, а перед его взглядом прыгали неясно откуда взявшиеся яркие пятна - настоящий ужас для ситуации, когда нужно быть быстрым и тихим. Наконец он за что-то ухватился. Тыква была средних размеров, ярко-оранжевая, наверняка спелая и сладкая. С треском оторвал её от стебля. Попытался встать в полный рост. Спина отозвалась адской болью. Кузнец сделал несколько неловких шагов в сторону тропинки - и рухнул на колени. Суставы горели огнём. Он с трудом перекатился на спину. Ему было сорок семь лет. Деревенские мужики в таком возрасте ещё тягали плуг. Кузнецы начинали готовить себе преемников. Джек в эти годы растерял последние остатки здоровья. Печень у него болела ежедневно. Отдышка не позволяла бегать. Нос распух от пьянства. Где же Нюх, когда он так нужен, с обидой подумал похититель урожая, возлежа на рыхлой земле. Пёс издох лет семь назад, но ужиться с этой мыслью так и не получилось. Порой хотелось отмотать время назад - и поинтересоваться у дьявола, куда деваются собаки после смерти. Джек не чувствовал ног. Ему казалось, что стоит немного передохнуть, и всё придёт в норму. Он не знал слова «паралич» - а если бы знал, то вряд ли догадался о его значении. Под рукой была краденая тыква. Нож всегда тоже хранился в кармане. Тот самый, что в своё время уберёг кузнеца от дьявола во второй раз. Джек сковырнул верхнюю часть овоща, вырезал кусок мякоти. Попробовал. Гнилые зубы отозвались ноющей болью. Плод был сладким. Очень сладким. Он успел съесть куска четыре. Жуя пятый, он почувствовал, как боль из ног переместилась выше. Прямо в сердце. Рука кузнеца метнулась к крестику на шее. Его там не оказалось - давно потерялся во время очередной попойки. Стоило бы прочитать молитву, но умирающий молитв не знал. Тело Джека забилось в конвульсиях. Он дёргался несколько мгновений, на губах пузырилась пена. А потом пришла смерть. Глаза Джека, обычного пьянчуги, перехитрившего самого сатану, закрылись навсегда. Как сам бы он сказал про это - подох, как распоследняя псина. Старому фермеру предстояло утром найти на огороде вместо цветущей грядки труп своего непутёвого племянника. 6 Джек летел. Боль прошла. Тело было лёгким, как пушинка. Никакого зуда в суставах. Никаких вшей в волосах. Никакой грязной одежды. Ночь отступала. Пространство становилось серым, будто это рассвет пытался вступить в свои законные права. Полёт становился всё стремительнее. Вот серость обратилась в синеву. Синева, наполненная режущими глаз оттенками, уступила белизне. Вспышка. Абсолютный свет. Джек стоял перед золотыми вратами. Абсолютно нагой. Девственно чистый. С мягкой розовой кожей младенца. Открытый. Он добрался до входа