Это сообщение Урицкий тут же докладывает Ленину.
— Действовать по плану, — говорит Владимир Ильич.
План был выработан утром на заседании ВРК: «оцепить Зимний дворец и Дворцовую площадь плотным кольцом и повести наступление, понемногу сжимая его».
Без пяти минут девять вновь звонок Подвойского:
— Чудновский вернулся. Был задержан генерал-губернатором Пальчинским, освобожден юнкерами. Ждем сигнала.
Выстрел носового шестидюймового орудия крейсера «Аврора» еле слышен за мощными стенами Смольного. Но ведь это начало последнего штурма! Моисей Соломонович посмотрел на часы — 9 часов 40 минут. Он видит, как, приподняв голову, прислушался Ленин, замерли Свердлов и Дзержинский, подошел к окну Бубнов.
Томительное ожидание. Телефон связи молчит.
Наконец глубокой ночью в комнату ВРК вихрем ворвался Подвойский. В каждом его движении — неостывший азарт штурма.
— Владимир Ильич, — явно стараясь сдержать распиравшую буйную радость, доложил Подвойский. — Зимний дворец взят. Временное правительство арестовано!
— А можно чуть поподробнее, — Ильич улыбается.
— После выстрела «Авроры» загремело по всей площади «Ура!». Матросы, солдаты, красногвардейцы потоком ринулись к дворцу. Ни пулеметные очереди, ни отдельные артиллерийские выстрелы не могли остановить или даже просто задержать этот порыв. Волной перехлестывая через построенные баррикады, смяли первую линию защитников Зимнего и ворвались в ворота. Опрокидывая юнкеров, бросились на второй, на третий этажи. Антонов-Овсеенко арестовал всех министров Временного правительства и препроводил их в Петропавловскую крепость, — на одном дыхании выложил Подвойский.
— Ну вот и отлично, нужно срочно довести эти сведения до всего народа. — И Владимир Ильич тут же начал составлять текст воззвания «Рабочим, крестьянам и солдатам!». — Анатолий Васильевич, — попросил Ленин Луначарского, — не сочтите за труд огласить это воззвание на заседании Второго съезда Советов.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Начавший свою работу 25 октября 1917 года в беломраморном зале Смольного Второй съезд Советов после краткого перерыва продолжил заседание, которое закончилось только к утру 26 октября. Весть о взятии Зимнего и аресте Временного правительства, обращение, в котором говорилось: «Опираясь на волю громадного большинства рабочих, солдат и крестьян, опираясь на совершившееся в Петрограде победоносное восстание рабочих и гарнизона, съезд берет власть в свои руки», были встречены ликованием. За программу Советской власти — передача власти народу, предложение народам воюющих стран демократического мира и переход земли в руки крестьянства — проголосовали почти все делегаты.
Около пяти часов утра к Урицкому подошел Дзержинский:
— Моисей Соломонович, — тихо сказал Феликс Эдмундович. — Ильичу надо хоть чуточку отдохнуть. Мы с Яковом Михайловичем проводим его. А уж тебе…
— Понял, — Урицкий кивнул уходящему Дзержинскому и оглядел комнату покрасневшими от бессонницы глазами. Кто-то, прикорнув у подоконника, спит, кто-то пытается отогнать наваливающийся сон, меряет комнату шагами. Но Военно-революционный комитет не спит. Занять Зимний дворец и препроводить в Петропавловскую крепость министров — это еще не все. Надо навести порядок в городе, предохранить от разграбления дворцовые ценности, ставшие теперь принадлежностью государства. Нужно сохранить жизнь и имущество граждан Петрограда от уголовного элемента, освобожденного из тюрем незадолго до Октябрьской революции Керенским. А борьба с внешней и внутренней реакцией!
— Вот, посмотри своим опытным журналистским глазом.
Бубнов передает Урицкому текст радиограммы из Петрограда от ВРК армейским комитетам действующей армии, всем Советам солдатских депутатов:
«Петроградский гарнизон и пролетариат низверг правительство Керенского, восставшее против революции и народа. Переворот, упразднивший Временное правительство, прошел бескровно, Петроградский Совет рабочих я солдатских депутатов торжественно приветствовал совершившийся переворот и признал, впредь до создания правительства Советов, власть Военно-революционного комитета. Оповещая об этом армию на фронте и в тылу, Военно-революционный комитет призывает революционных солдат бдительно следить за поведением командного состава. Офицеры, которые прямо и открыто не присоединились к совершившейся революции, должны быть немедленно арестованы как враги!..»
Урицкий вычитывает до конца текст обращения, составленного Бубновым и Свердловым, утвержденного Владимиром Ильичей. Связывается с самой мощной в Петрограде Царскосельской радиостанцией. Передает приказ ВРК о немедленном оглашении воинским частям программы новой, Советской власти.
В 8 часов 45 минут утра обращение ВРК ко всем армейским комитетам передано по радио всей стране. «Солдат воюет за мир, за хлеб, за землю, за народную власть», — заканчивается обращение.
Невиданная по напряжению всех сил и человеческих возможностей ночь позади. В 10 часов утра Военно-революционный комитет обнародует свое знаменитое сообщение:
«Временного правительства больше нет! Вся власть в стране переходит к Военно-революционному комитету — органу Советов! Рабочий класс и революционное крестьянство победили и немедленно предлагают мир, отбирают у помещиков землю, контролируют все производство и создают свое, Советское правительство».
Вечером 26 октября Второй съезд Советов продолжил работу. Первый свой доклад Ленин посвятил вопросу о мире. В Декрете о мире Советская власть обращалась ко всем народам и правительствам воюющих стран с предложением заключить мир. В нем сказано, что Советская власть отменяет тайную дипломатию и немедленно опубликует тайные договоры царского и Временного правительства, отказывается от тех из них, которые направлены «к доставлению выгод и привилегий русским помещикам и капиталистам, к удержанию или увеличению аннексий великороссов…»
Но для того чтобы опубликовать документы тайной дипломатии, нужно их иметь.
В ночь на 26 октября принято решение о назначении комиссаров ВРК во все министерства.
Урицкий назначается временным комиссаром Военно-роволюционного комитета в министерство иностранных дел. 26 октября утром он прибыл на Дворцовую площадь, 6. «На Дворцовой, 6, пустынно, как после урагана, — сообщали не без радости буржуазные западные газеты. — Занятия посещают только несколько служащих. Но и те сидят без дела. Все сейфы и бронированные комнаты закрыты…»
К сожалению, в этих строчках была правда. Но ведь большевики после издания Декрета о мире обещали обнародовать тайные договоры России с правительствами Англии и Франции о переделе мира. Одетые в серые шинели рабочие и крестьяне должны знать, что не ради защиты родины их гнала под пули буржуазия. Урицкий по этому вопросу получил четкие указания Владимира Ильича Ленина. А массивные железные двери главных архивов министерства продолжают хранить тайны. У бывшего министра иностранных дел, арестованного Чудновским и Антоновым-Овсеенко в Зимнем дворце, ключей от бронированных комнат не оказалось, ответственные чиновники министерства бежали, и на розыски их может уйти уйма времени. Что же делать? Урицкий посоветовался со Свердловым.
— Хорошо, пришлю подкрепление, — пообещал Яков Михайлович, — но документы должны быть обнародованы в ближайшее время. На этом настаивает Владимир Ильич.
Перед Урицким — невысокого роста плечистый матрос. Усы и борода придают молодому лицу суровость.
— Прибыл в ваше распоряжение. Вот мандат.
— «Товарищу Маркину, секретарю Народного комиссара иностранных дел, поручается проведение необходимых действий для организации работы Народного комиссариата», — прочел Моисей Соломонович. — Вот и отлично. А вас уже ждет товарищ Залкинд, ученый, доктор Сорбонны, владеет восемью европейскими языками. Вам надлежит вместе открыть бронированные комнаты и подготовить тайные дипломатические документы к опубликованию.