И. В. Сталин — Н. С. Аллилуевой
29 сентября 1931 г.
Здравствуй, Татька!
Карточки («игра в городки») получил. Очень смешны и интересны. Посылаю их обратно (у меня могут пропасть).
Прошлый раз не писал тебе, — теперь хочу наверстать упущенное.
Книги по металлургии получил. Получил также письма Васи и Сетанки. Поцелуй их за меня, — хорошие они ребята.
Я скоро буду дома. Можешь поэтому прекратить переписку.
С 25 сентября погода резко изменилась в Сочи к худшему.
Был, как говорят здесь, «небывалый» шторм. Два дня дула буря с бешенством разъярённого зверя. На нашей даче вырвано < корнями 18 (восемнадцать) больших дубов. Три дуба-великана перед самой дачей на горе (на Пузановке) вырвано с корнями. Температура почвы 28-го сентября упала до 4 градусов Реомюр. Теперь погода начинает выправляться, но печку приходится топить.
Ну, пока всё. До свидания.
Целую кепко.
Иосиф.
Таковы были их отношения. Судя по письмам, Надя жила интересами мужа. Дети у неё были на втором месте. У Сталина отношение к детям более тёплое, с женой отношения — нежные и товарищеские. Такой можно сделать вывод, читая их переписку.
Но в быту, в повседневной жизни Сталин нередко был груб, из-за этого в семье возникали конфликты, вспыхивали обиды. Бывало, супруги не разговаривали по нескольку дней. Об одном таком случае рассказывает Хрущёв, ссылаясь на воспоминания Сталина, сделанные под хмельком во время мужского застолья:
«— Вот я, бывало, запрусь в своей спальне, а она стучит и кричит: «Невозможный ты человек. Жить с тобой невозможно». Но не это было изюминкой сталинского рассказа, когда он решил поведать друзьям о давней ссоре с женой: «Когда маленькая Светланка сердилась на что-то, то повторяла слова матери: «Ты невозможный человек. Я на тебя жаловаться буду». — «Кому же ты жаловаться будешь?» — весело смеялся отец. — «Повару». — Это его забавляло».[23] Повар для Светланки был самым большим авторитетом, и она им пугала отца, искренне веселящегося от одной лишь мысли, что его пугают человеком, который дрожит на кухне, зная, что Хозяину ничего не стоит обратить его в лагерную пыль.
Впрочем, временные размолвки бывают во многих семьях: милые бранятся — только тешатся! Потом друг друга пуще прежнего любят!
Письма 1932 года не сохранились (или покоятся где-то в архивах). Известно, что в 1932 году супруги с детьми вместе уехали в Сочи. Надежда вернулась раньше. Не будем гадать и придумывать семейный конфликт. Причины могли быть житейские. Подоспело, например, начало занятий в Промакадемии, которые никак нельзя пропустить.
Хрущёв вспоминает, как за несколько часов до трагедии, во время праздничной демонстрации, он стоял рядом с Надеждой Аллилуевой возле Мавзолея в группе советско-партийного архива и спокойно беседовал. Они были знакомы по Промакадемии, и, как писал Хрущёв, Надя способствовала тому, что муж обратил на него внимание. Подул сильный ветер. Надежда глянула на трибуну, увидела мужа в распахнутой шинели и горько посетовала: «Вот мой не взял шарф, простудится и опять будет болеть». Кто мог бы подумать, что этот день для Надежды Аллилуевой станет последним?
…Оба супруга в быту были непритязательны, скромны, их жизненные запросы были невелики (это вступает в противоречие с барской усадьбой в Зубалове и с фешенебельными государственными дачами, выстроенными на юге, но в данном случае неприхотливость относится к украшениям и к одежде). Надя носила скромные платья домашнего пошива и редко обращалась к профессиональной портнихе. Лишь в последние годы своей жизни она изредка надевала платья, пригнанные братом, Павлом Аллилуевым, советским военным представителем в Берлине, прикомандированным для отвода глаз к торговому представительству.
Сталин также был неприхотлив в одежде. Летом он носил полувоенный костюм из коломянки,[24] зимой— шерстяной костюм, но один и тот же. Одно и то же пальто носил лет пятнадцать и до последних дней зимой надевал ушанку и шубу на беличьей подкладке, крытую оленьим мехом, которую, как отмечает дочь, он «справил» сразу же после революции. Царь Всея СССР лет тридцать пять не обновлял гардероб, показывая чудеса скромности.
Когда 8 ноября 1932 года прозвучал выстрел, разрушивший семейную жизнь Иосифа Сталина и оставивший его детей без материнской опеки, это стало шоком для всех, кто знал их семью.
Сталин позволял себе в присутствии жены сомнительные шутки и непристойные выражения, зачастую — в присутствии гостей, на званом обеде или вечеринке, но такое поведение было для него обычным. Попытки Надежды Аллилуевой одёрнуть мужа вызывали у него грубый отпор, иногда сопровождавшийся отборнейшим матом. Но такими же невыдержанными по отношению к своим жёнам были его друзья Орджоникидзе и Алёша Сванидзе — их жены умели терпеть и не стрелялись из-за их грубости. Нервный срыв можно было предвидеть — в своём окружении Надя часто жаловалась на его грубость, — но предугадать, что она решится на самоубийство, не мог бы никто.
Светлана также становилась свидетелем матерных шуток отца на мужских посиделках, проходивших при её участии, и она с горечью писала, что он совершенно её не стеснялся. Иногда даже на людях, теряя самообладание, он оскорблял дочь нецензурной бранью (об одном таком случае со слов Светланы рассказала Мария Розанова — см. главу «Светлана Аллилуева и Андрей Синявский»). А Хрущёв рассказал о грубой выходке на даче, свидетелем которой он был, на праздновании Нового года.
«Она встала и прислонилась плечом к стене около радиолы. К ней подошёл Сталин, и я тоже. Стояли вместе. Сталин пошатывался, говорил: «Ну, Светланка, танцуй. Хозяйка, танцуй». — «Я уже танцевала, папа. Я устала». Он взял её пятерней за волосы и потянул. Смотрю, у неё краска на лице выступила и слёзы появились на глазах. Так жалко было смотреть на неё. А отец тянул её, потом дёрнул за волосы. Это считалось проявлением любезности отца».[25]
Но жена — это не безмолвная дочь, боящаяся отца. Иногда Надежда Аллилуева не выдерживала грубых проявлений мужниной нежности и взрывалась. Александр Орлов[26] приводит высказывание Паукера, начальника личной охраны Сталина. На закрытых мужских посиделках энкавэдэшников месяца через три после самоубийства Аллилуевой, когда I то-то из присутствующих сказал, что она была скромной и кроткой женщиной, Паукер саркастически переспросил: Кроткой? Значит, вы её не знали. Она была очень вспыльчива. Хотел бы я, чтоб вы посмотрели, как она вспыхнула однажды и крикнула ему прямо в лицо: «Мучитель ты, вот ты кто! Ты мучаешь собственного сына, мучаешь жену… ты весь народ замучил!». Эту историю Орлову рассказал присутствовавший на застолье один из его бывших подчинённых, которого он рекомендовал в личную охрану Сталина.
Трудно поверить в грубость и хамство по отношению к жене, а потом и к дочери, читая нежные письма, которые он писал Светлане, ласково называя «воробушкой». Но несдержанность по отношению к женщине на Востоке считалась нормой, и Сталин унаследовал привычный для горских народов стиль поведения. Он не ожидал подобной реакции от любимой жены.
Артём Сергеев, приёмный сын Сталина, вспоминал, что на похоронах жены Сталина трясло от рыданий и Вася, повиснув на нём, умолял отца: «Папа, не плачь. Папа, не надо…»
От Светланы тщательно скрывалась правдивая информация о смерти матери. Через четыре месяца после самоубийства, в феврале 1933-го, Светлане исполнилось 7 лет (несмотря на траур в семье, день рождения ребёнка нельзя отменять). Она спросила, получая подарки: «А что мама прислала мне из Германии?».
Маленькой девочке та поездка запомнилось. В 1930 году мама надолго уезжала в Германию (на лечение в Карлсбад, где провела 2 месяца). Оттуда она привезла для неё и Васи прехорошенькие вязаные кофточки, бывшие в те годы безумной роскошью. А что ещё девочке надо? Кофточки, платьица, туфельки, бантики… Но чтобы, не приведи Господи, дети не попали под тлетворное влияние Запада, им сказали, что мама привезла эти обновки из Ленинграда. Это выглядело правдоподобно: Надежда часто навещала родителей. Света этой легенде верила достаточно долго. Она не поняла, что в действительности произошло, когда в день похорон жена Орджоникидзе взяла её на руки и близко поднесла к маминому лицу, чтобы она могла попрощаться. Когда Света закричала и её быстро отнесли в другую комнату, ей сказали, «забалтывая» плачущего ребёнка, что мама надолго уехала в Германию…
24
26