Мне казалось, я предусмотрел все мелочи, как выяснилось – нет. И эта единственная неучтенная ситуация, разумеется, произошла. Причем подло, когда моя Наташа отлучилась в магазин, находящийся на другом конце города.
Они тогда вешали люстру в зале. Олеся подошла посмотреть, как продвигается работа и осталась весьма недовольна.
-Что же вы делаете?! – возмутилась она. – Криво висит – издалека видно!
-Обижаешь, хозяйка, все ровно!
-На мое место тогда встаньте и посмотрите – ужас просто, кошмар! Неужели вы не понимаете, это не какая-то лампочка в потолке, а украшение комнаты?!
-Какое еще украшение? – удивился один из парней. – Вот золото, бриллианты, кольца всякие – это украшения! А люстра – тьфу – висит на потолке, ее никто и не видит!
-Давайте я сама буду решать, как и где ей висеть! Вам же не за советы деньги платят. Снимайте и вешайте заново!
-Не за деньги обидно – хорошо повесили, крепко. Зачем снимать?
-А вы чего стоите? – обратилась она ко второму. – У него не получается, помогите!
Не успел он ответить, как вся компания оказалась в окружении четверых моих железных охранников. Они вытянули в сторону мужчин клешни и прожужжали: «Ни с места, а то хуже будет – электричеством поджарим!»
Каюсь, я не предположил, что в обычном бытовом разговоре из уст работяг могут прозвучать слова «украшение», «золото», «бриллианты», «кольца», «деньги», «снимать», а Олеся употребит характерные для экстренной ситуации слова «ужас», «кошмар», «помогите»… Роботам было достаточно произнесенных в течение минуты пяти и более слов из загруженного мной набора. Они не воспринимали контекста или последовательности, а машинально фиксировали слова. Случилась ложная тревога.
Замерли все. И хорошо, что так – при попытке мужчин бежать у роботов должны были сработать датчики движения – они бы погнались за перепуганными бедолагами. Олеся о моей придумке проинформирована не была, поэтому удивилась не меньше остальных.
-Что делать, хозяйка? – шепотом спросил тот, что был постарше.
-Сказали же – не двигаться, – проговорила она, осторожно доставая из кармана мобильник. Потом Олеся рассказывала, как сильно боялась роботов – они ведь не уточнили, кому замереть – но заметив, что все они обернуты в сторону мужчин, решила рискнуть, поскольку понимала: если не позвонит мне, возможно, им всем придется до вечера стоять возле люстры.
Признаться честно, своим звонком она меня несколько сконфузила.
Наташа знала, что пульт управления роботами находится в лаборатории, комбинация сброса их настроек ей также была известна. Но, уходя из дома, мы всегда запирали лабораторию – на ключ и кодовый замок – меня пугает возможность проникновения туда посторонних. Одного кода для открытия двери не достаточно, ключ же может заменить лишь сканирование моей ладони в комбинации с секретной голосовой командой. Поэтому дорога к пульту была для Олеси закрыта.
Существовал второй вариант отключения тревоги – на каждом роботе нужно было нажать две секретные кнопки. Но я был против того, чтоб демонстрировать посторонним мужчинам секреты управления моими изобретениями.
-Ванечка, я с тобой полностью согласна, – ответила на эту мою сентенцию Олеся, – но ведь заставлять людей ждать вашего с Наташей возвращения как-то жестоко…
Честно, она была молодец – так экономно использовала слова, чтобы мужчины не поняли деталей, но уговорила меня рассказать о секретных кнопках, пообещав придумать, как их незаметно нажать.
Что было дальше, я видел из своего кабинета – тогда у меня не было дистанционного управления квартирой – одна возможность пассивного наблюдения. Благодаря этому случаю, я оплошность уже исправил.
Итак, Олеся, присела на корточки возле робота, стала нежно его гладить и уговаривать не нападать на мужчин. Она делала это так естественно, что даже я сначала не заметил, как ее пальчики проворно нащупали секретные кнопки. Роботы один за другим, словно поддались на уговоры, и разъехались по своим базовым местам.