–Ой, да у меня все есть. Сама такая, – понимающе проговорила секретарь и увела доктора за собой. Вернулась в кабинет Мирослава вполне бодрым шагом, но периодически закусывала нижнюю губу.
–Давайте, я вас отпущу, – справедливо оценил ее состояние Станислав.
–Нет, что вы, это совершенно нормальная ситуация.
–Продолжим занятие в машине.
–Какой?
–Моей, не на метро же вас отпускать.
Мирослава Валерьевна хотела протестовать, но мужчина бережно взял ее под руку и повел к выходу. Шла она еле-еле, а образовавшаяся меж бровей морщинка свидетельствовала – каждый шаг причинял сильную боль:
–Предупредили бы меня, что приболели, я ж не зверь какой.
–В следующий раз учту.
Она пыталась как всегда выглядеть серьезной и рассудительной – но сейчас могла быть таковой лишь когда обувь не касалось ее ног, ибо туфли, обутые на заклеенные пластырем растертые пятки, причиняли почти такой же дискомфорт, как и без него. Стасу даже показалось, что всегда ясные голубые глаза Мирославы утратили свой небесный цвет, таким несчастным получился призванный быть уверенным взгляд доктора. Мужчина мысленно согласился с тем, что от Ирины пользы было мало, и постучался к той, в чью компетентность по всем вопросам верил безгранично.
–Здравствуйте, доктор, – весело проговорила Алиса, – чем обязана?
Стас в двух словах описал ситуацию, понимая, что сбежать и избежать помощи с его стороны у Мирославы Валерьевны физически не получится, а отговоркам, что окровавленные пятки – это норма, он не верил. Мужчины, они, вообще не понимают, как можно купить обувь, которая трет, не верят, что во время примерки она могла показаться вполне удобной и не знают такой сакральной истины, что женщина способна испортить себе ноги как балетками, купленным в переходе, так и супер-модными туфлями из дорогого бутика. А для женщин мозоли от новой обуви – скорее правило, нежели исключение. Алиса сразу нашлась:
–Слушай, а вы ведь по адресу! Присаживайтесь, доктор, не стесняйтесь. У меня есть отличные тапочки, которые меня спасают от высоких каблуков…
–Алиса, не стоит, я сама дойду, Станислав Михайлович меня ставит в неловкое положение…
–Станислав Михайлович, он такой. Он бы лучше девушку домой отвез.
–Я как раз собирался.
–А ключи от машины где?
–В пиджаке! – Стас хотел проверить карманы, но понял, что сам пиджак остался в кабинете. – Все на свете забыл в этой суете…
–Память-то шалит…
–И ты туда же!
–Да я не о том, – спохватилась девушка, – я верю, ту бумажку ты не писал…
–Как сговорились, ей богу! – Стас не отреагировал на ее извинения и резко хлопнул дверью.
–Боже ж мой, как с ними, мужиками, непросто, – резюмировала вдогонку Алиса. – А вы не стесняйтесь, Мирослава! – она направилась к шкафу. Никто бы не подумал, что в кабинете деловой женщины во вполне офисной на вид мебели может таиться гардеробная.
–Может, мне размер не подойдет…
–У вас же не сорок пятый! Эти тапочки – на любую ногу.
Алиса достала с полки угги, будто скроенные из ставших ненужными Ксюше мягких игрушек.
–Я это не обую!
–Пять минут позора – и вы в машине. Никто не обратит внимания, клянусь! – Алиса достала бумажный пакет из дорогого марочного магазина. – Сюда положите ваши туфли, и все, кто увидит девушку с таким пакетом, посчитают, что деловой костюм плюс плюшевые угги – самый писк моды.
Мирослава послушно принялась примерять новую обувь, а Алиса продолжала:
–Вы так напоминаете мою сестру – она тоже всегда хотела казаться на людях взрослой и серьезной, а сама спала с игрушечным котенком, – доктору было, чем возразить, но она решила, еще один рассказ об Олесе не будет лишним для ее пациента, и молча внимала собеседнице:
–Это до Стаса… И с ним тоже, помню, история забавная была. Олеська моя после одного случая в детстве панически боялась высоты – даже в лифтах с прозрачными стенками за поручни хваталась, пока не доедет, на колесо обозрения ее загнать можно было под предлогом смертной казни. Стас про все это не знал и как-то привел мое солнышко на свидание в поднебесный ресторан – находится на высоте двадцатого этажа, окна в нем от пола, а полы стеклянные. Разумеется, он свою возлюбленную привел туда с закрытыми глазами… когда она их открыла и увидела сюрприз, так крепко вцепилась в Стаса, что он принял это за восторженные объятья. А у нее сердце из груди почти выпрыгнуло. Она его руку весь вечер не отпускала и старалась смотреть ему в глаза или за горизонт, иначе – паника с дрожащими руками и заиканием! Когда они шли танцевать, Олеся трепетно прижималась к любимому и закрывала глаза, стараясь не видеть всего этого великолепия. В итоге – Стас был счастлив, а сестра в двадцать лет чуть не схлопотала сердечный приступ. Вот, казалось бы, чего ей стоило сказать о своем страхе? Видите ли, сюрприз испортить не хотела. Зато потом я ее дома лекарствами три дня отпаивала. Был бы тогда сюрприз – звонит Стас, а его любимая в реанимации.