–Почему у тебя повсюду голые стены? – удивилась Олеся.
–Нечем их украшать – в картинах я ничего не понимаю, а чьи фото вешать до встречи с тобой понятия не имел…
На полках и столах тоже не было бесполезных безделушек, которыми люди так часто захламляют свои дома. Стас признался, что все подаренные пылесборники держит в тумбочке в зале:
–Мне они не нужны, а их отсутствие здорово облегчает труд домработнице, которая блюдет чистоту дома и моего гардероба.
Олеся всегда мечтала о жизни, когда заботу об уборке можно поручить кому-то другому…
Кухня сияла белизной: сквозь кружевную занавеску яркие солнечные лучи просачивались на белоснежную скатерть и весело сновали по стенам и шкафчикам.
–В этом светлом уголке я по утрам заряжаюсь позитивом, – признался Стас, – до тех пор, пока кто-нибудь на работе настроение не испортит… иногда на весь день хватает.
–А можно я у тебя идеи оформления квартиры для какого-нибудь проекта стырю? – не сдержалась Олеся. – У меня сейчас кризис творчества, а тут все так концептуально!
–Такое модное словцо сочту комплиментом, но я думал, ты ландшафтный дизайнер…
–Милый, это же специализация, азы которой можно постичь на трехмесячных курсах. А я-то в архитектурном учусь! Нас стараются всесторонне образовать – дают представления не то что о внутреннем дизайне помещений, даже о высшей математике, философии и земледелии!
–Тогда мне для тебя никаких идей не жалко – тырь на здоровье!
Олеся уже не стеснялась целовать Стаса при любом удобном случае, да и без него.
Вскоре она уговорила любимого пойти тырить идеи у других людей: в преддверии сессии Олесе нужно было срочно нахвататься как можно больше свежих мыслей для собственно курсового проекта. Искать их решено было на какой-нибудь молодежной выставке. Современные художники привыкли называть их модным иностранным словом «биеннале». Одна из них очень удачно началась в мае, и Олеся поспешила туда. Стас долго отказывался от этого культпохода, утверждая: он и современное искусство не созданы друг для друга, но в итоге сдался, решив, что в любом месте неплохо проведет время рядом с любимой.
В центре небольшого выставочного зала модерновые творцы выстроили нечто огромное, обернутое материей черного цвета. Сбоку этой махины красовалась распечатанная на принтере табличка «Лабиринт фантазий художника». Молодые люди нырнули за нее. Внутри, и правда, оказался разгороженный черными тряпками лабиринт, слегка подсвеченный тусклыми лампочками под потолком. Пройдя несколько шагов, Олеся и Стас оказались в комнате, где на усеянном яблоками полу под пластиковым деревом сидел манекен в камзоле, по лицу его беспорядочно ползали уши, нос, глаза и губы. Стас поморщился, в этот момент на голову манекена упало яблоко, Олеся вздрогнула, зато все части лица резко перепрыгнули на свои места, но потом вновь начали расползаться – до следующего яблока. «В творческом поиске», – такое название прочли посетители на пришпиленной к черной занавеске бумажке.
Следующая инсталляция, возникшая в лабиринте, называлась «Интернет». Внутри мрачного помещения молодые люди увидели макеты разных башен мира – Эйфелевой, Пизанской, Останкинской и нескольких других, менее известных широкой публике. Между башнями были натянуты веревки, на которых якобы сушилось белье.
–Концептуально, – протянула Олеся.
–Может быть, – уклончиво согласился Стас.
За соседним полотном посетителей ждала «Битва полов» – в маленьком павильоне встал на дыбы кусок линолеума, защищавшийся, видимо, от осыпавшего его мелкими деревянными планочками паркета. Вся композиция так и зависла в воздухе.
–Какой-то бред, – проговорил Стас.
–А по-моему, забавно…
Они блуждали по темным комнаткам, сталкиваясь то с залитым алыми пятнами газетами, то с крутящимся на древнем тренажере-диске «Грация» кинопроекторе, то с непонятного вида железными арматурами. Когда Стас увидел выпиленные в деревянной доске силуэты мужчины и женщины, заполненные колючей проволокой, а снизу надпись «Совет, да любовь», его терпению пришел конец:
–По-моему, мы достаточно насмотрелись!
–Там еще снаружи картины…
–Давай, ты их посмотришь без меня.
–Стас, что с тобой? – Олеся, наконец, заметила, что ему не по себе.
–У меня перенасыщение искусством, – попытался отшутиться он, чувствуя, что хочет разнести это мрачный павильон бреда, от которого к тому же болели глаза.
–Ладно, не будем досматривать: я уже подметила кое-какие цветовые решения, так что не зря сходили, – спохватилась девушка, обратив внимание, что спутник уже давно не обнимает ее за талию, а, поджав губы, нервно теребит запонку и ремешок от часов.