–Я не хочу, – упрямо повторил Стас, глядя на Олесю, из глаз которой скатилось несколько слезинок, нежно погладил ее по щеке и проговорил:
–Моя судьба – это ты, мне больше ничего не надо.
–Ты и так который год споришь с судьбой, – она старалась говорить твердо, но слезы лились все сильнее и сильнее, – ты не снимаешь траур, хотя должен завести новую семью, родить наследника и обрести заслуженное счастье.
–Я не могу.
–Так надо. Ты не можешь быть со мной. Меня нет…
–Но я не могу представить кого-то на твоем месте, я чувствую, что этим предаю тебя.
–Меня нет, – грустным шепотом повторила Олеся.
–А кого я сейчас обнимаю?
–Бесплотный дух…
–И сам я сейчас – дух, верно? – Олеся кивнула. – Значит, загробная жизнь есть, и мне надо покончить с собой на Земле, тогда мы вечно будем вместе!
–Нет! – проговорила она, поднимая на Стаса испуганные глаза.– Тебя накажут…
–Ладно-ладно, Олесенька, тогда я доживу до старости, умру своей смертью и вернусь сюда.
–Мне больно смотреть, как ты страдаешь.
–Поэтому ты хочешь отказаться от меня?
–Так надо…
–Не знаю, кому это надо, но точно не мне.
–Ты не понимаешь, ты еще жив, потому не ведаешь истин бытия…
–Разве можно рассуждать о бытии, если я вижу, как ты плачешь, говоря о том, что мы должны расстаться?
–Пока я в этой сущности, так и будет: во мне живут все чувства к тебе и моим близким… но вместе с тем я знаю то, что пока скрыто от тебя, и должна убедить…
–Погоди, ты начинаешь говорить загадками. Я ни слова не понял о сущностях и прочем, но я вижу, что ты по-прежнему любишь меня, чувствую, как нам хорошо вместе и не понимаю, почему должен отказаться от этого счастья и вернуться туда, где мне уже не к чему стремиться.
Олеся, наконец, отпрянула от мужа, глубоко вздохнула, снова взяла руку Стаса и, привычным движением перебирая его пальцы, произнесла:
–Я же говорю, от тебя пока многое скрыто: умирая, дух сорок дней остается на Земле, чтобы осознать вечные истины и вспомнить свои прошлые жизни, после этого отправляется сюда, ждет своих родственников, а потом – нового рождения на Земле. Каждому воздается за его прежнее воплощение…
–Перерождение? А как же Рай, Ад и прочее, чему нас учит религия?
–Какая религия, милый? – Олеся посмотрела на своего земного мужа, как на первоклассника, пытающегося понять таблицу умножения, и принялась за объяснение того, что можно постичь лишь после смерти:
–Вера, бесспорно, нужна там – она помогает отличать хорошее от плохого и творить добро. Многие обряды сохранили магию, передающуюся веками из поколения в поколение… Но ты хоть знаешь, сколько на Земле религий? Знаешь, чему принято поклоняться в каких-нибудь африканских племенах? – Стас смущенно пожал плечами. – Людям не положено знать того, что ведомо духам. Некоторые, правда, сохраняют способность помнить часть истины и заглядывать в судьбу, их называют пророками, святыми… а порой и юродивыми. Кто-то из них далеко в древности донес людям ту часть истины, которая ему запомнилась из прошлой жизни, потом она обросла мифами и превратилась в религию. Суть их сводится к одному: нужно предпочесть добро злу, за это ему воздастся, а вот как – об этом везде говорится по-разному. Но, какую бы веру человек ни исповедовал, после смерти его ждет то же, что и других, – Олеся с удивительными для Стаса простотой и уверенностью рассуждала о мироустройстве. Казалось, в ее темных красивых глазах кроется вековая мудрость: их неописуемая глубина, завораживала и без того обожавшего ее мужчину – он наслаждался одной возможностью видеть ее, а девушка продолжала легко и непринужденно объяснять сложные вещи:
–Духи знают, что они должны достойно проживать каждую новую жизнь, в каких бы условиях ни рождались. Но для этого надо постараться, учитывая, что далеко не каждый человек склонен слушать свое подсознание, не каждый уверен в себе, да еще все получают разные представления о мироустройстве, добре и зле. Вдумайся, каково встать на путь истины рожденному в воровской среде ребенку? Получается, засылая дух в подобную семью, высшие силы обрекают его прожить не очень праведную жизнь и не дают возможности подняться выше в следующем воплощении. Это своего рода наказание, чтобы искупить его, духовная сущность должна в этом неприглядном воплощении постичь иные истины, принять их и им последовать.
–Ну, это вопрос спорный: можно родиться в богатой семье и стать еще большим моральным уродом, чем воришка-карманник. Ты видела «золотую молодежь», которая всего не своим горбом, как я, например, добилась? Вот я Галю ценю как человека, который освобождает нас от неприятных забот по дому, а многие дети богатых папочек воспринимают прислугу как нечто вроде живых пылесосов, стиральных машин и духовок…