— И что мне с тобой делать? -
Зависаю над обнаженным телом с бесстыдно выставленным пирожком. Светик приоткрыла свои длинные ресница и с довольной улыбкой откинула головку назад, подавая вперед длинную шейку и торчащие грудки. Младший почти проткнул мои труселя, стараясь вырваться на свободу.
— Буду тебя воспитывать, как в детском садике, чтобы не мешала взрослым работать, — говорю грозным голосом.
— Да! Накажи меня, — выдохнула засранка, качнув перед носом, припухлыми
розовыми кружками.
— Ах так!
Беру за тонкую талию свое сокровище и переворачиваю грудью на носовой баллон, а попку фиксирую перед младшим. Пусть полюбуется на воду. В этой позе свою старшую женушку еще не любил, поэтому с удовольствием любуюсь освещаемой солнцем картиной. Безупречные круглые булочки переходили в совершенные ножки, приоткрывая в своем окошке вид на пухлый пирожок, зовущий поскорее его попробовать. Медленно подвожу своего бойца к пещерке и, ухватив за бедра, с наслаждением натягиваю на него сливочную девочку. Ух! Замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Мед, патока, замешанные на тестостероне. Задвинул свои инстинкты, требующие пустить коней вскачь и нежно повел свои руки по восхитительной талии к любимым холмикам, при этом прижимаюсь щекой к атласной коже на спине. Грудки привычно легли в ладонь, упираясь горошинами сосков между пальцами. Не стал их расстраивать и пропустил вперед, лаская и заставляя их набухать в немом наслаждении. Попка подо мной трепыхнулась и толчком в пах намекнула на дальнейшие действия. Понял, не дурак! Плавно начинаю возвратно поступательные движения, все еще прижимаясь к спине и лаская грудки. Моей любимой не терпится и она вскоре начинает вздрагивать подо мной, напрягая животик, а соски стали просто каменные. Есть первый! Зная способность Светика быстро и часто ловить оргазмы, не расстраиваюсь этому и продолжаю свое дело. Теперь принимаю позу рулевого у капитанского мостика, где вместо штурвала попа любимой, стал окучивать любвеобильную пещерку со всей тщательностью. Душа пела и в такт каждого движения выдавала всплески эмоций, находящие своего слушателя, изображавшего корабельный штурвал. Ответные чувства не заставили себя ждать и наши переплетенные души исполнили оргазмическую арию, выдавая на гора любовные соки. В этот момент я ослеп и оглох, слившись в мучительном наслаждении с вздрагивающей в протяжном стоне женушкой. Затянувшаяся феерия оргазма длилась и длилась. Казалось бесконечность наслаждения может окончиться только смертью, но все рано или поздно заканчивается, пелена с глаз рассеялась, а бешеный галоп сердца, стал замедлятся. Взгляд остановился на младшем, нежно обнятым, упругим валиком, не желающим расставаться со своей добычей. Сладкого много вредно, говорю себе и извлекаю стойкого бойца, вслед за которым выплеснулся результат наших трудов, стекая по идеальным ножкам.
— Миша!. Я каждый раз после такого боюсь, что так хорошо больше никогда не будет, — говорит "сестренка" (для тех, кто не в курсе, дочка отчима от первой жены, ничего общего с инцестом), поворачиваясь ко мне и опускаясь на дно лодки.
— Неужели можно после этого разлюбить!
Женщины в своем репертуаре. Но доля правды в ее словах есть. Осторожно промокаю бумажным полотенцем наш любовный мусс и целую благодарно подставленные губки.
— Я думаю все в наших руках. Надо просто любить, а остальное пусть идет лесом.
В ответ на моей шее смыкаются руки, а губы выдают самый горячий поцелуй на свете.
— Так мы никуда не доплывем, — чувствую, как не до конца сдувшийся младший опять стал напрягаться.
— А куда нам спешить? — опять за свое, чертовка!
— Светик! Ты же хочешь, чтобы каждый акт нашей любви был неповторим? Ну, или, по крайней мере, желанным?
— Да, но..
— Вот поэтому мы сейчас поплывем дальше, а любить тебя я буду как можно больше и чаще.
— Чаще это хорошо-о..!
Как всегда, услышала только то, что ей нужно. Ничего воспитаем как-нибудь. Заставляю Светика накинуть на себя одежду, одеваюсь сам и, уже ни на что не отвлекаясь, даю газу нашему манодвигателю.
Поселение военных располагается примерно в шестидесяти километрах вниз по реке. Наша лодка могла легко выдавать в среднем тридцать километров в час, поэтому мы не успели заскучать, как за поворотом показались верхушки гигантских секвой, так я назвал местные деревья невероятных размеров.
Когда мы приблизились к месту, где расположилось поселение, нас уже встречала целая группа, во главе с командиром.
— Всем привет!
Причаливаем к берегу. Набежавшая толпа вытягивает лодку вместе с нами на берег, радостно выкрикивая приветствия. При попытке шагнуть на берег, нас тут же подхватили на руки и стали подбрасывать в воздух. Все кричали кто ура, кто просто что хотел. Со всех сторон бежали еще люди и нас со Светиком эта живая масса, как большие муравьи понесла в свое поселение.
Там мы наконец были опущены на землю и тут же подверглись испытанию на прочность бесконечными объятиями, хлопками по плечам, рукопожатиями и поцелуями от женщин. Наши прокачанные тушки выдержали без проблем все проявления признательности и, когда до нас наконец добрался руководитель поселения, все немного успокоились.
— Ну, здравствуйте! Беглецы! — обнимает нас по очереди Алексей.
— Мы, понимаешь, переехали, хотим поблагодарить спасителей, а их нет!
— Устали мы тогда. Не до праздника было. Так что извините!
— Внимание всем! — громко объявляет командир. — Сегодня объявляется выходной и праздничный день. Всем подготовиться и через три часа собираемся здесь на чествование наших героев. А теперь разойдись!
Толпа послушно рассасывается во все стороны, и я мог спокойно оглядеться. Мы стояли под крышей зеленых крон, располагавшейся на высоте около тридцати метров, где темные стволы деревьев казались огромными колоннами, поддерживающими свод циклопического зала. Поселка как такового не было, а были всего несколько армейских палаток в пределах видимости. В одну из них мы и зашли с Алексеем. Тут стоял большой стол и длинные лавки, в углу кровать и деревянный стеллаж с бумагами.
— Как же я все-таки рад вас видеть! — еще раз обнимает нас Алексей. — Это наш штаб, присаживайтесь. Рассказывайте, как дела, потом я расскажу о наших.
— У нас все хорошо, — начал я. — Обустраиваемся, налаживаем быт. Проблемы не стоят того, чтобы о них говорить, все решаемо. Вот лекарство привез! — ставлю на стол четыре пятилитровых пластиковых бутылки с целебной водой, приготовленных заранее.
— Спасибо огромное! Это самое ценное, что может быть. Народ лезет, куда не следует и травмы возникают ежедневно в большом количестве. После переселения многие устали от скученности и решили переосмыслить свою жизнь. Стали селиться по отдельность небольшими группами и даже поодиночке. Для детишек сделали общий детсад и костяк военных сохранили, хоть и большинство стали жить семьями, но службу несут. Пока дела на стадии исследования окружающего мира. Общего руководства как такового нет, все только стали отходить от кошмаров на Земле и задумываться о перспективе. С едой проблем нет. Рыбу и зверя добываем, Толя и Артем таскают продукты и железки. Начали строить водяное колесо и мастерскую. Огороды сажаем, на большее пока не замахиваемся, да и нечем, откровенно говоря.
Алексей сделал паузу, о чем-то задумавшись. Я тоже не стал лезть с советами и вопросами. Так и промолчали пару минут.
— Мент родился, — пошутил я.
— Тьфу, на тебя! — отмахнулся бывший старший лейтенант. — Надеюсь, до них не скоро дойдем. Пойдем, что ли, прогуляемся.
Мы вышли из палатки, и я снова залюбовался лесными великанами.